Однако я еще не проиграла.

Дверь в спальне была чуть приоткрыта. Для моих более-менее привыкших к темноте глаз щель дверного проема выглядела угольно-черным сгустком тьмы, и оттуда лились эти полные горя звуки. Если кто-то из детей случайно погиб, я себе этого не прощу. Я неслышно протиснулась в дверь, готовая ко всему. Фонарь в моей руке ослепительно вспыхнул, осветив сидящую на полу растрепанную и избитую женщину. Что это Елена, я поняла не сразу. Одета Прохорова была в кружевную ночную рубашку. Видать, бандиты застали ее спящей. Мое внимание привлекла голова Виталия, покоящаяся у нее на коленях. Глаза закрыты, в лице ни кровинки. Я вздрогнула, пораженная ужасной догадкой, но, посветив дальше, рассмотрела тело Виталия. Его не обезглавили, как я подумала в первую секунду.

— Кто это? — глотая рыдания, спросила Елена, подслеповато щурясь от света фонаря.

Назвавшись, я спросила, что с детьми, и тут Елену словно прорвало. Закрывая лицо ладонями, она повалилась на бок, сотрясаясь, словно в припадке. Плач перерос в вой раненой волчицы. Выругавшись, я присела к Виталию и пощупала пульс на шейной артерии. Жив. Вероятно, оглушен.

— Это ты виновата! — визжа, бросилась на меня Елена и тут же получила звонкую пощечину, вернувшую ее в чувство.

— Что, готовы рассказать мне, что случилось? — спросила я у нее.

Елена согласно кивнула, содрогаясь всем телом. Язык никак не желал ее слушаться. Речь была бессвязна. Но я догадалась, о чем она пытается сказать, так как примерно знала, что произошло.

Детей похитили. Похитителей возглавлял именно Тарик. Виталий, «случайно» оказавшийся в ее спальне в трусах, кинулся на бандитов и получил дубинкой по голове. Что случилось с остальными охранниками во время нападения, Елена не знала. Ее насильно удерживали в комнате, пока нападавшие орудовали в доме. Телефон не работал. Света не было. Елена сидела во тьме рядом с Виталием, страшась выйти, даже когда бандиты покинули дом и все звуки затихли. Виталий не дышал, и она решила, что он мертв, отчего на душе стало просто невыносимо.

— Зачем Тарик похитил Алину, она же не его ребенок? — спросила я.

— Он сказал, что ее убьет, если я… — Елена захлебнулась словами. — Если я попытаюсь разыскивать их или расскажу в милиции о нем. Он как обезумел. Бил меня и кричал, чтобы я не смела ему мешать. Как же мне жить теперь?

— Возьмите себя в руки. Я все устрою, — пообещала я твердо. — Я знаю, где Тарик держит детей, я их верну.

— Нет, — вскрикнула Елена, будто ее ножом ударили в сердце. — Не смей к ним приближаться! Он убьет Алину, убьет!

— А что вы предлагаете? — спросила я у нее. — Хотите, чтобы ваших детей вывезли за границу, хотите их больше никогда не увидеть? Вы смиритесь с этим? Дети будут жить с человеком, который угрожает убить одного из них?

— Но он же ее убьет! — с ужасом в глазах произнесла Елена.

В словах ее не слышалось уверенности. Прохорову разрывали противоречия.

— Я не допущу этого, — заверила я Елену. — Где ваш мобильник? Надо вызвать милицию и аварийную службу горэлектросети, чтобы восстановить освещение.

— Мой телефон Тарик разбил, — всхлипнула Елена. — Я схватила его с ночного столика, когда он ворвался, хотела позвонить, даже сама не знаю куда, а он вырвал его и разбил мне о голову. У него были такие страшные глаза.

— Не думайте об этом, — велела я, помогая Прохоровой подняться с пола. Мой телефон также пострадал во время заплыва у дебаркадера, так что оставалось надеяться на Родиона и его телефон.

— Я найду, откуда позвонить, а вы сидите здесь с Виталием, — сказала я Елене. Взяв под мышки безвольное тело начальника службы безопасности, я втащила его на кровать, а затем спустилась к Родиону. Он, сгорбившись, стоял на крыльце и клевал носом.

— Телефон есть? — Мой вопрос его несколько озадачил. Родион обшарил карманы — телефона у него не было.

— Черт, — пробормотал он, растерянно оглядываясь, — может, выронил?

— Сомневаюсь, — бросила я, направляясь к своей машине, стоявшей в гараже.

Очень возможно, что в процессе освобождения детей мне придется уходить от погони, и лучше воспользоваться своей проверенной машиной, чем возвращенной бандитами «Ауди», с которой они черт знает что сделали. Хозяйскую «Волгу» я вообще в расчет не брала. Она против бандитских джипов что черепаха против гепарда. В раздумье я посмотрела на «Ауди». Что же действительно они с ней сделали?

— Ты чего ищешь? — поинтересовался Родион, наблюдая за тем, как я ползаю вокруг хозяйской машины.

— Сюрпризы, — буркнула я.

Под днищем «Ауди» — ничего. Я осторожно открыла дверцу.

— Думаешь, она заминирована? — догадался Родион.

— Не сомневаюсь, — ответила я, водя маленьким зеркальцем под водительским сиденьем. В зеркале отражалось грубо сработанное взрывное устройство, предположительно радиоуправляемое, укрепленное бандитами прямо под сиденьем. Несмотря на грубость исполнения, от водителя при взрыве остались бы одни клочки. Очевидно, люди Тарика решили, что это моя машина, и рассчитывали таким образом расквитаться со мной.