В этот момент, дружно заорали толстуха и ее поросячий отпрыск. Раскрасневшийся здоровяк, вытирая пот, снова толкнул его.

– Не, – доверительно сообщил здоровяк, – там такая баба, ее не обойдешь. Ладно, отсюда тоже нормально видно.

Жонглер взглянул на него с отвращением и попробовал отодвинуться. Не получилось. Толпа спрессовалась так, что даже достать нож было весьма проблематично, а уж метнуть… Он привстал на цыпочки, разглядывая маленький отряд. Похоже, они готовы выступать: все сели на лошадей, у магистра Торстена в руках какая-то странная железка… Толпа восторженно взревела. Надо же, все пятеро выстроились в линеечку, как на параде: выбирай цель по своему вкусу и бросай нож! Вот только как прикажете это сделать, если со всех сторон тебя окружают вопящие дамочки с младенцами и размахивающие руками идиоты? То есть совершенно невозможно работать!

А у отъезжающих что-то не заладилось. Торстен скатился с лошади, побежал в сторону лаборатории, вернулся, начал что-то горячо обсуждать с наклонившемся в седле магистром Трио. В это время, долговязый мужик, приятель Трио, замахал руками и начал говорить речь. А может все-таки попробовать? Пока внимание всех, стоящих рядом сосредоточено на одном человеке, можно незаметно достать нож.

Жонглер снова опустил руку, нащупал полированную рукоять, обхватил ее пальцами и осторожно потянул вверх. И опять не хватило времени. Бестолково засуетились Осы – те двое, что были с розовыми повязками, а магистр Торстен вытянул перед собой железку, замерцавшую зеленым светом, и решительно зашагал в сторону… да неизвестно, в какую сторону! На север. Магистр Трио и Осы тут же двинулись за ним, а долговязый, быстро завершив речь, пристроился замыкающим… и вдруг встрепенулся, завертел головой, словно почувствовал опасность. В следующую секунду он развернул свою кобылу, прикрывая отъезжающих от возможного нападения. И опять, аккуратно так прикрыл, грамотно… можно даже сказать, профессионально. Что-то много профессионалов крутится возле двух незаметных магистров. Но этот долговязый, его зовут Ганц… да нет, ерунда, тот Ганц уже несколько лет не работает. И в любом случае, он был убийцей, а телохранитель это совсем другая специальность. Ладно, кем бы он ни был, теперь ясно, что просто так, до магистров не доберешься.

Отряд удалялся, а Жонглер ничего не мог сделать. Собственно, нож можно уже убирать – для хорошего прицельного броска они отъехали слишком далеко. Или рискнуть, попробовать арбалет?

– Ах ты, зараза!

Хорошо еще, что в общем гаме никто не услышал этого возгласа. Жонглер быстро посмотрел по сторонам – точно, никто не заметил. Он вздохнул. Неосторожно, конечно, но что поделать – вырвалось! Ну, никак не смог удержаться, когда какой-то гад накрыл удаляющийся отряд щитом! Лэрри, наверное, постарался. Что ж, больше здесь делать нечего – не стрелять же по этим расплывчатым теням.

А как неприятно уходить, когда задание снова не выполнено! Ничего, страшного, конечно, это еще не конец. Жонглер хоть и не самый знаменитый убийца Лагосинтера, но личный счет у него имеется, и неплохой счет. Так что он справится. Клиенты не навсегда уехали, через пару дней вернутся, никуда не денутся. А он, за это время, подготовится, продумает все хорошенько и выполнит свою работу. Магистры Торстен и Трио могут, без всяких сомнений, садиться писать завещание. Вот только заказчик не начал бы мешать. Пора, кстати, идти к нему с докладом, а так не хочется… Опять начнет орать о вещах, в которых ничего не понимает, командовать, давать идиотские указания… Эх, не стоило браться за это дело.

Привал, как и собирались, устроили на опушке. Решив, что будить Рульфа не стоит, Амадеус и Кэртон распрягли лошадей и пустили их пастись. Сами перекусили всухомятку хлебом с мясом и сыром, да хлебнули по паре глотков костоломки – не для пьянства, а просто, чтобы завтрак лучше переварился. После этого, сытые и довольные, развалились на травке.

– Так что там за места такие загадочные? – лениво спросил Амадеус, срывая травинку и накручивая ее на палец. – Ты все намекаешь на что-то, а толком ничего не говоришь.

– Ты же спать хотел, – недовольно отозвался Кэртон.

– Я и сейчас хочу, но не сплю же пока. Так в чем там подлянка с этим лесом?

– Понимаешь, на самом деле никто толком не знает. Лес старый, испокон веку стоит. И вроде никаких старинных легенд про него не сложено, а вот, поди ж ты, шалят там!

– Да кто шалит?

– Я же говорю, не знает никто. А только с арбалетом лучше не соваться. Окрестные охотники туда давно дорогу забыли.

– Что совсем? – Амадеус заинтересовался настолько, что даже приподнялся на локте. – Значит зверя там полно, непуганого.

– Размечтался! Даже думать об этом не смей, иначе назад никогда не выйдешь. И нас заодно погубишь!

– Ладно тебе, что так всполошился? Я и арбалета с собой не взял.

– Вот и хорошо! И вообще, в этом лесу надо вести себя прилично: не мусорить, ветки зря не ломать… не нарываться одним словом!

– А иначе?

– Не знаю! И главное, совершенно не стремлюсь узнать, тем более на своей шкуре! Понял?

– Да понял я, понял, – Амадеус даже откатился немного в сторону. – Слушай, Кэртон, если этот лес такое опасное место, зачем нам туда лезть?

– Мы же не в самую глушь. Наш домик почти на опушке стоит, там можно недолго пожить, если не безобразничать.

Кэртон не мог внятно объяснить, в чем состоит опасность, но лес, действительно, пользовался дурной славой в ближайших деревнях. Впрочем, ближайшими, их можно было назвать условно: только потому, что остальные находились еще дальше. Малонаселенные были места. Да и то сказать – горы, заросшие деревьями и кустарником – чем тут людям заниматься? Ни вспахать, ни засеять, ни скотину на выпас пустить. Разве только охота… Вот только, еще много лет назад, к охотникам эти места стали особенно неласковы. Точнее говоря, ни один из тех, кто приходил сюда вооруженным, с намерением добыть зверя, обратно не вернулся. Так что, желающих разжиться мехами с каждым годом становилось все меньше, а последние лет сто пятьдесят и вовсе ни один охотник не ступал на покрытую толстым слоем прелой листвы землю.