Когда мы вышли, миссис Брэдли взяла меня за руку своей морщинистой лапкой.

— Ничего, Ноэль, — тихонько молвила она. — Мы непременно подадим апелляцию, и если бедняга не сломается, не начнет каяться или делать другие глупости, мы его вытащим. Как вы заметили, вердикт не согласуется с заключительной речью судьи. Десять дней меня не будет, зато потом я приеду во всеоружии. При сложившихся обстоятельствах обвинительный приговор, наверное, лучшее, что могло случиться. Бедный Боб, его манера держаться очень ему вредит. Вид у него был как у отъявленного злодея!

— Типично женская непоследовательность, — заметил я. — Вы поверили в его невиновность, как только суд установил его вину.

— О нет, я всегда считала его невиновным. Вы поняли, кто из свидетелей лгал?

— Нет.

— А я поняла! — В ее мелодичном голосе звучало глубокое удовлетворение. — До свидания, мой мальчик. Не грустите. Через десять дней, а то и раньше, я приеду в Солтмарш и разнесу все в пух и прах. На всякий случай присматривайте за Дафни. Прощайте.

Когда я привез печальное известие в Солтмарш, Дафни целый час проплакала. Даже миссис Куттс ходила как пришибленная. Чету Лори встречала на станции толпа народу: людям не терпелось услышать новости. Берт пришел к нам, и мы ему все рассказали. Он был задумчив и грубых выражений не употреблял. Уже уходя, он спросил:

— Как вы думаете, не мог он разделаться и с Корой?

— Ни в коем случае! — хором сказали мы. В конце концов, алиби на вторник он получил, работая у нас.

— А. Ну ладно… — пробормотал Берт. — Если б я точно знал, кто убил Кору, я бы…

Конец фразы был совершенно непечатный, но даже миссис Куттс промолчала, только подобрала губы и нервно сжала руки.

Затем мы сообщили новость супругам Гэтти.

— Бедняга, вот несчастный, — то и дело причитали они.

Когда мы проводили последнего гостя, Дафни сказала:

— Не могла говорить при всех, чтобы не проявлять неуважения к вердикту присяжных, но мне все-таки кажется, это сделали Лори. Терпеть не могу этого жирного лысого типа!

— А какие у него причины убивать Мэг Тосстик? — возразил я. — И никто из Лори в вечер убийства и близко к таверне не подходил. А во вторник, когда убили Кору, оба тоже, кажется, все время были на виду. Нет, убийство ты на них не повесишь.

— Тогда кто же убил? — не унималась она. И мы опять, в который раз, обсудили всех подозреваемых и их алиби.

— Дядя — самая подходящая кандидатура, — грустно заключила Дафни.

До поздней ночи я думал над ее словами. Он действительно подходил больше других! А Кора? Если викарий соблазнил одну девушку, почему не мог соблазнить и другую? Э нет, на вторник у него было алиби. Уж я-то знал! День мы провели вместе, а ночью обходили берег. Вот если бы выяснить все передвижения Коры в тот вечер, тогда мы могли бы рассуждать дальше. Однако на железнодорожной станции ее след терялся. Она купила в кассе билет — и больше ее никто не видел. Миссис Брэдли не сомневалась, что Кора вернулась потом в Бунгало, но доказать не могла.

Я решил расспросить Берта и на следующий день отправился к нему. Рискованно, нечего и говорить, зато найди мы убийцу Коры, шансы на пересмотр дела Кэнди сразу бы возросли. Простая психология.

Берт был настроен на удивление сочувственно.

— Ясное дело, я не хочу, чтоб повесили невиновного, дери их всех, — сказал он. — Только, Уэллс, туг вот какое дело. Когда я найду убийцу Коры, я ему сам сверну шею. Потом откупорю последнюю бутылочку «Вдовы Клико», и — вперед, в самый глубокий карьер, пока не арестовали.

Это заявление открыло мне глаза сразу на две вещи. Во-первых, Берт любил Кору куда сильнее, чем старался нам показать. Во-вторых, как выяснилось, до сих пор я пребывал в заблуждении — вполне, правда, простительном, — что выражение «Шампанское вдовы» содержит намек на вдовствующую королеву, то есть как бы комплимент качеству напитка.

В остальном наша беседа ни к чему не привела. Имя сэра Уильяма мне упоминать не хотелось, и потом если ее действительно убили во вторник, то это не его рук дело.

По дороге домой меня осенила ужасная мысль: а если ее все-таки убили позже? Тогда у сэра Уильяма алиби нет — а заодно и у Лори, и у меня самого, и у старины Куттса!

Миссис Брэдли свое обещание выполнила. Она вернулась в Солтмарш даже раньше, ровно через пять дней после того, как решение суда опубликовали в газетах.

Вечером в четверг двадцать девятого октября она пришла к нам и сообщила, что, по словам всех юристов, с кем ей удалось переговорить, — а имя им было легион, ибо ее сын вращался именно в таких кругах, — апелляцию Боба непременно удовлетворят.