– И кто они?

– Завтра увидишь.

Залесный с удовольствием потянулся.

– Эй, чувствую, что завтра будет жаркий денек, – произнес он.

Когда Инга вопросительно взглянула на него, игриво подмигнул ей:

– Погоду обещают просто по-летнему жаркую. Солнце, днем до двадцати пяти градусов и без ветра!

В голове у Инги промелькнула какая-то мысль, но она была еще слишком непропеченной, чтобы презентовать ее любимому. Но спать Инга отправилась с твердым ощущением, что задумала она стоящее дело. И ей очень хотелось узнать, как отреагируют на ее предложение те, с кем оно связано.

За ночь Инга хорошенько обдумала свою мысль и утром, когда убедилась, что погода за окном радует глаз, предложила Залесному:

– А что, если мы пригласим с собой Нину?

– Зачем?

Но у Инги уже был готов ответ:

– Она поедет, развеется. Нине будет приятно.

– Вряд ли она согласится. У нее же, наверное, траур.

– Брось ты! Не так уж Нина и убивается по своему бывшему мужу. У нее очень разумный взгляд на вещи. Она считает, что плакать по тому, кто все равно был для нее потерян, просто глупо. И потом, она сама просила меня, чтобы мы ее пригласили.

– Просила?

Залесный казался удивленным. Впрочем, он жил не первый год на этом свете и отлично знал, что каких только причуд не бывает у женщин. Поэтому он лишь пожал плечами и сказал:

– Конечно, пусть приезжает.

– Заодно она хотела обсудить и вопрос с продажей дома. Она хочет дом своей бабушки получить назад.

– Не знаю, этично ли это с нашей стороны – вешать на нее такую обузу. Она тяжело больна, деньги понадобятся ей самой.

– Я ей все это озвучила, но она во что бы то ни стало хочет нас отблагодарить.

– Да за что благодарить-то? – разозлился Залесный. – Преступника-то мы еще не поймали!

– Но она говорит, что деньги у нее есть и она хочет свой дом. Говорит, что все несчастья на нее посыпались после того, как они с мужем продали его.

– Это я тебе и рассказал, – кивнул Залесный. – Ну, ладно. Если под домом нет ничего страшного, то дом мы Нине вернем, так и быть.

– А если есть?

– Если есть, то сначала решим проблему, а потом можем и вернуть ей дом, раз уж она так хочет его заполучить назад.

– Так что, я звоню Нине, и мы все едем на нашу общую дачу?

– Ну, звони! – махнул рукой Залесный. – Все равно ведь вы, женщины, по-своему сделаете. И зачем вы у нас, бедных, только мнение спрашиваете? Издеваетесь таким образом, что ли?

– Ой, ну ты сказал! – засмеялась в ответ Инга. – Иди уже умывайся, бедный ты наш!

Но все их субботние планы внезапно изменил один-единственный телефонный звонок. Инга сразу поняла, что их планы под угрозой, когда, словно почувствовав неладное, вышла из кухни и обнаружила Залесного с напряженным лицом и хорошо знакомой ярко выраженной носогубной складкой. Такое лицо у ее любимого мужчины бывало всякий раз, когда он слышал важные новости.

– Да, – коротко произнес он. – Да, я понял. Все, уже выезжаю!

– Что случилось?

– Они их взяли.

И с этими словами Залесный устремился к дверям.

– Стой! Куда! – кинулась следом за ним Инга. – Ты же в домашнем!

И пока Залесный сдирал с себя одни брюки, чертыхаясь на чем свет стоит и ругая тех, кто придумал все эти глупости, что в трениках нельзя показываться в приличных местах, Инга сумела вытрясти из него кое-какую информацию.

– Значит, Аделаиду и Валерия задержали? Тебе ведь насчет них звонили?

– Их машина находилась в ориентировке. На нее чисто случайно обратил внимание патруль, проезжая по базарной площади в Волхове. Там их и взяли.

– Волхов? Это же совсем рядом с Питером.

– Да, они задержаны в Волхове сегодня утром и уже доставлены к нам в отделение. Скорее, скорее! Мне надо ехать!

И Залесный вырвался из рук Инги, оставив ее с целой горой вопросов и ничтожно малой по сравнению с ней кучкой ответов. Из раздумий ее вывел телефонный звонок Нины.

– Так что? – спросила она. – Мне приезжать на дачу?

– Ниночка, дорогая, прости меня…

– Чего ты там мямлишь?

– Нина, дело в том, что мой муж, по всей видимости, не сможет приехать на дачу сегодня. Может, я нарушу тайну следствия, если скажу, что преступник, убивший твоего мужа, пойман.

Нина радости отнюдь не выказала и каким-то не своим голосом произнесла:

– Что ты мелешь?

– Нина, ну, что за жаргон? Мелешь… Мямлишь…

– Ты меня еще поучи! – вновь сорвалась на крик Нина. – Кого поймали, отвечай!

– Я не стану разговаривать в таком тоне, – обиделась Инга, мигом припомнив, как вчера ее невежливо выставили за дверь. – Я сейчас трубку повешу.