Марго повернулась к отцу Андрею:

— Помните, что писал про историю профессор Тихомиров? Что мировая история верна максимум на шестьдесят процентов. Остальные сорок — плод фантазии историков. В хронологию вполне могла вкрасться ошибка.

— Хронологический сдвиг, — кивнул, дымя папиросой, Ларин. — Я где-то читал про такую фигню.

Марго была взволнована.

— Итак, к каким выводам мы пришли? — нетерпеливо заговорила она. — В 1054 году в небе вспыхнула сверхновая звезда. И в то же время из Руси в Византию к патриарху Керулларию, обиженному католиками, отправилась русская делегация. Так сказать, чтобы поддержать его морально. Керулларий, конечно, был рад поддержке. С католиками он только что разодрался, а тут подоспели наши. Просто бальзам на его израненную душу. Растрогавшись, он вручил русской княгине, ее сыну и хазарскому царю какую-то драгоценную реликвию. И те увезли ее с собой. — Марго победно посмотрела на отца Андрея. — Ну? Что вы на это скажете, батюшка?

— Ничего определенного, — сдержанно ответил тот. — Надеюсь, что беседа с аспирантом Солнцевым что-нибудь нам прояснит.

— Вы правы. К тому же на него указал и сам профессор Тихомиров. Помните? «Звезда и крест — это Солнцев за решеткой». В подсказках Тихомирова нет ничего случайного, в этом мы уже убедились.

— Солнцев? — отозвался, задумчиво пыхтя папиросой, Ларин. — А кто такой Солнцев?

Марго повернулась к Ларину:

— А вот это, Ларик, не твое дело.

Вероника Барышева пила шампанское прямо из горлышка. Она была уже порядком пьяна, но останавливаться не собиралась. Барышев, сидевший за рулем красной «Ауди», покосился на жену и поморщился.

— Мне не понравилось, как ты себя вела, — сухо произнес он.

Вероника молчала.

— Ты заигрывала с дьяконом прямо у меня на глазах, — сказал Барышев. — Ты перешла все границы.

Вероника фыркнула.

— Кто бы говорил. Думаешь, я не знаю, чем ты занимаешься по вечерам в своем долбаном офисе?

— Ты перешла границы, — упрямо повторил Барышев. — Я должен тебя проучить.

— Проучить? — Вероника рассмеялась. — Интересно. И что ты мне сделаешь? Поставишь меня в угол? А может, лишишь сладкого? О, милый, я этого не переживу. Ты же знаешь, как я обожаю сладкое!

Машина резко затормозила.

— Выйди из машины, — не глядя на жену, сказал Барышев.

— У тебя что, крыша поехала?

— Выйди, — ледяным голосом повторил Барышев.

Вероника усмехнулась:

— Думаешь, не выйду? Да легко! И плевать я на тебя хотела, понял?

Она распахнула дверцу и выбралась наружу, по-прежнему держа в руках початую бутылку шампанского.

Машина тронулась с места.

— Чтоб тебя «КамАЗ» сбил, свинья! — крикнула Вероника ей вслед. — Чтоб тебя поезд переехал! Без тебя обойдусь, сволочь!

Отхлебнув из бутылки, Вероника подняла руку и вяло посигналила проезжающей машине. Та остановилась в двух метрах от девушки. Вероника поежилась от холодного порыва ветра и направилась к машине.

— Куда вам? — спросил водитель.

— К маме!

Водитель удивленно на нее посмотрел.

— Я спрашиваю — какой адрес?

— А, ты про это. Дмитровское шоссе. Рядом с «Молодежкой».

— Садитесь.

— Сколько возьмешь?

— Нисколько.

— Как это?

— Мне по пути.

Вероника недоверчиво воззрилась на водителя.

— Бесплатно я не поеду, — твердо сказала она.

— Хорошо. Тогда двести рублей.

— Двести? А чего так много? Давай за сто пятьдесят, тут же почти по прямой.

— Хорошо. Садитесь.

Вероника открыла дверцу, но снова замешкалась. Что-то ей в этом водителе не нравилось. Водитель недовольно вздохнул и проговорил усталым голосом:

— Девушка, вы едете или нет? Если нет — закройте дверцу и отойдите от машины.

Вероника продолжала колебаться. Она попыталась разглядеть в полумраке салона лицо водителя, но ей это не удалось. Но время шло, и нужно было что-то решать.

— Ладно… — Вероника неуклюже забралась в машину. — Только не вздумайте ко мне приставать, ясно? У меня в сумочке газовый пистолет.

— Хорошо, что предупредили. Захлопните дверцу поплотней.

«Ну и пусть, — думала Вероника, хмуро поглядывая на вечернюю улицу. — Переночую у мамы. Надо бы ей позвонить, а то вдруг она куда-нибудь намылилась… А, ладно, она всегда дома. Нет, каков сволочь, а!.. Ничего, все равно приползет. Как миленький. Всегда приползал и сейчас приползет. Еще и денег с него на новую шубу под это дело вытрясу. Сразу прощать, конечно, не стану, пусть сперва поваляется в ногах. Гниденыш… А шубку хочется, очень хочется. В среду видела… Черт, где это мы со Светкой были?.. А, неважно. Все рано купит. А не купит — подам на развод».