Боцман Белый Пит горестно вздыхал, смотря на рассохшуюся палубу, которая, если фрегат попадет во фронтальный шквал [75] , будет точно решето пропускать воду до самой нижней палубы и трюма, отчего промокнут не только все каюты и подвесные койки, но и многие продукты. А после, как обычно, спертый воздух наполнится запахом плесени, от которой придется долго вычищать внутренности корабля, дельные [76] и личные вещи команды.

Рулевой Чарли, вместо того чтобы следить за картушкой компаса, наблюдал за полетом птицы – она все кружила и кружила над фрегатом, то взмахивая широкими крыльями, то паря над ним, а затем устроилась на клотик [77] грот-мачты [78] . Какое-то время она там посидела – и улетела, успев показать Чарли крючковатый клюв и перепончатые лапы.

«Берег, должно быть, где-то рядом», – удовлетворенно заключил рулевой Грин, который и сам поглядывал на птицу. Он сделал глубокий вдох-выдох, посмотрел на Чарли и толкнул его в бок, чтобы тот не отвлекался.

– Альбатрос, – сказал Белый Пит, подойдя к капитану.

Джек повел глазами по небу в том направлении, куда показывал боцман.

Птица быстро удалялась.

Они переглянулись.

– Белый Пит, угомони-ка кока, – попросил Дикий Джек боцмана. – Больно он расшумелся, не по калибру своей прямой кишки.

Белый Пит вставил мундштук боцманской дудки себе в рот и извлек из нее серию звуков: усиливающийся высокий тон, низкую трель, а потом снова перешел на высокий тон, резко его оборвав. Пользоваться боцманской дудкой мог не каждый моряк, это требовало определенных навыков. Боцман, складывая все пальцы в «трубку», то плотно обхватывал ладонью шарик дудки, чтобы закрыть его отверстие, то оттопыривал большой, средний и указательный – тогда из трубки раздавалась трель, при этом он дул в дудку, вибрируя языком, словно произносил «т-р-р-р». А затем подал команду голосом: «Тишина на камбузе!»

Команду тут же продублировали вахтенные матросы, но на камбузе уже успела воцариться тишина. Проныра быстро смекнул, что он напрашивается на неприятности, грозящие хорошей поркой, и тут же «сбавил обороты», как только прозвучал «передаточный» сигнал боцманской дудки.

– Вот так! – удовлетворенно сказал Белый Пит, воздев указательный палец. – Бога бойся, но никогда не спорь с боцманом.

Судно, скользнув под ветер, выпрямилось на киль. Его передние паруса обвисли, раздалось тарахтение концов рифов [79] и талей [80] , фрегат накренился и повернулся на другой галс [81] .

– Ветер продолжает часто меняться, сэр, – недовольно буркнул Белый Пит.

– Да, – согласился Джек, – он столь же неустойчив, как настроение у девушки во время месячных.

После целой недели, когда вся команда вытаскивала фрегат из зоны переменных ветров, буксируя его шлюпками, любой ветер был в радость, но только не такой изнурительный зной. Ветер и сейчас не был постоянным, заходил с разных сторон, и боцману то и дело приходилось гонять матросов ставить паруса, выбирать шкоты [82] , а затем снова убирать паруса. Это изматывало всех.

– Ну и жара! – Боцман вытер пот с век. – Точно в преисподнюю попали, когда у дьявола блудный зуд в штанах проснулся.

– Думаешь, будет шторм? – Джек посмотрел на старого боцмана и едва заметно улыбнулся.

– Почем я знаю? – хмуро ответил тот. – Альбатрос, что кружил над нами, не летал над самой водой, а это, как известно, не предвещает шторма. Однако тут последнее слово всегда за природой, а она капризная бабенка и всякий раз как-то иначе крутит с морячками любовные шашни.

– У хорошего моряка любая ворона барометр, – усмехнулся Джек.

– Зря смеетесь, сэр. Морю как меры нет, так и веры. Барометр, кстати, упал еще с утра и продолжает падать.

– Знаю. Но давай не будем уповать на него.

– Ох, чует моя просоленная задница, что все это не к добру. – Боцман почесал пятерней бороду. – Господь доверчивых людей ловит на удочку, а черт всегда сетью гребет.

– Я, если честно, устал от этой зыби, – признался Джек.

Белый Пит, которому уже перевалило за семьдесят, внешне почти совсем не изменился. Казалось, он нисколько не постарел с того момента, когда впервые встретился с Джеком. Боцман немного ссутулился, отпустил короткую бороду, похожую на щетку, и когда начинал нервничать, то говорил слишком громко, поскольку стал глуховат.

– К повороту! – протяжно и громко скомандовал Джек. Матросы вахты левого борта плавными, но быстрыми движениями устремились на снасти носовой части судна.

– Круто к ветру, Грин!

Рулевой быстро повернул рулевое колесо. «Морской заяц» грациозно устремился по ветру.

Вахта на носу корабля запела шанти [83] :