Шрифт:
– Хватит! – что было сил закричал Джек. – Канонирам прекратить огонь! Беречь боезапас! Нам нужны их чертовы деньги, а не сраные души!
Пушки благостно смолкли, но в ушах моряков остался стоять гул.
Теперь с «Горгоны» посыпались разрозненные винтовочные выстрелы; пули не приносили большого вреда пиратам, оставляя неглубокие отметины на обшивке корпуса их корабля и рваные дыры в парусах. В ответ им сухо вторили снайперские винтовки с марсов «Морского зайца». Эти стрелки, у которых прицелы винтовок были оснащены приборами ночного видения, били точно и методично, как в тире. Стрелки, занявшие позиции у фальшборта фрегата, поддержали их огнем. И вскоре выстрелы противника начали стихать.
Одна из пуль чуть не расчесала на прямой пробор волосы боцмана. Шляпа слетела, в ней осталась дымящаяся дырка.
– Помойные крысы, черт вас побери! – крикнул Белый Пит в сторону врагов, сокрушенно тряхнул головой, поднимая испорченную шляпу и снова водружая ее на голову. – Мазилы хреновы!
Пули застучали по фальшборту прямо перед грудью боцмана: «бум! бум! бум!»
Одна из пуль проделала новую дыру в боцманской шляпе, и угодила прямо в лоб стоявшему позади него матросу, который был повыше ростом. Тот и ойкнуть перед смертью не успел.
Белый Пит пригнулся:
– Мать вашу растак и разэдак… Хренососы!
Попрыгун, уже вдосталь понюхавший пороху в морских сражениях и заматеревший к двадцати пяти годам не хуже боцмана, посмотрел на Белого Пита и скривился в улыбке:
– Боцман, к тебе пули сегодня так и липнут. Плохая примета. Может, останешься?
– Черта-с с два! – огрызнулся боцман и достал из кобуры револьвер. – Еще и тебя переживу, Попрыгун. Я начал безобразничать на торговых путях, когда тебя и проекте у папы с мамой не было. А мое тело все было изукрашено шрамами, когда ты сисю только начал сосать.
– Как знаешь, – сказал Попрыгун. – Но, если что, Пит, то я буду по тебе скучать.
– Взаимно, сынок…
Пришел черед абордажного боя.
– Привестись ветром! – отдал команду вахте Джек.
Матросы засуетились у талей, орудовали шкотами и брасами.
– Полным ветром! – выждав необходимое время, скомандовал Джек рулевому.
Грин круто заложил штурвал.
Фрегат, меняя угол атаки, совершал поворот фордевинд, не полный, но достаточный, чтобы подойти вплотную своим правым бортом к левому борту галеры, которая успела немного развернуться при неудачной попытке использовать таран. За завал-талями кормы вовремя не уследили, вытравив ходовые концы, но, то ли не успев закрепить гика-шкоты с оковками, то ли заклинило шкив в блоке, поэтому гафели и гики [115] вместе с косым парусом бизани [116] , стремительно перебросило с одного галса на другой. Раздался громкий хлопок динамического удара из-за самопроизвольного разворота. Пару зазевавшихся на полуюте матросов сбросило за борт, их наполненные болью и ужасом крики подхватил ветер и тут же потушил в морской пучине. Кливеры и стаксели загудели, задрожали с такой силой, что казалось, вот-вот начнут рваться на части. [117] Толстенные мачты покряхтывали под напором парусов и вант.
115
Гафель – горизонтальное рангоутное дерево, одним концом подвижно скрепленное с верхней частью мачты, а гик – с нижней частью мачты. По гику растягивается нижняя шкаторина (край) косого паруса бизань-мачты, по гафелю – верхняя.
116
Бизань-мачта – первая, считая от кормы мачта.
117
Стаксель – треугольный парус. Ставится передней шкаториной на штаг – снасть стоячего такелажа судна между мачтами или впереди фок-мачты. Кливер – парус, поднимающийся по лееру на бушприте.
– Картуш [118] вам в зад, чертовы лодыри! Откуда у вас руки, мля, растут?! – заорал боцман и разразился отборной бранью в адрес виновников, вовремя не успевших завалить гик, отчего пострадали люди, а также мог серьезно повредиться такелаж. И закончил фразами: «Я вас в трюме сгною! Вы у меня всех клопов пересчитаете! Я вам яйца оторву и сделаю себе брелок для ключей, сукины дети!»
Проштрафившиеся матросы слегка согнулись от заключительных слов, словно невидимая рука боцмана уже ухватила именно ту драгоценную часть тела, о которой шла речь.
118
Картуш (картуз) – мешочек цилиндрической формы, сшитый из сырцового шелка, в котором помещается заряд пороха. Применяется в орудиях (картузных), где заряд не имеет гильзы.
«Черт! – мысленно выругался Джек. – Пятью нарядами в гальюне не отделаются! А перед тем лично шкуру с мерзавцев спущу!»
«Горгона была уже совсем рядом. Часть уцелевшей команды галеры тушила пожары, в воздух поднялись клубы черного дыма. А надзиратели, перегруппировавшись, приготовились к схватке с пиратами, заняв оборону у левого борта и менее поврежденной носовой надстройки. Противник с ужасом наблюдал за приближающимся «Морским зайцем».
Многие моряки – по обе стороны – в этот момент осеняли себя крестным знамением, истово молились сквозь стиснутые зубы, целовали истертые морской солью и мозолистыми пальцами ладанки, прося Господа Бога, непорочно зачавшую Его Мать и всех святых угодников – да хоть самого Николая-офигеть-какого-Чудотворца в костюме Санта-Клауса! – сохранить им жизнь в предстоящей мясорубке. Страшно было всем – до боли в зубах, до судорог в желудке.
Над головами пиратов колыхалось сплетение целого леса мачт и реев, парусины и снастей; под ногами – стонали все деревянные части. В обеих абордажных командах были и бывалые моряки и новички. Опытный глаз Белого Пита мгновенно их отличал: побледневшие лица, дрожащие руки, вытаращенные в оцепенении глаза, раскрытые от страха рты, а рядом – лица, выдубленные морской солью и солнцем, мозолистые руки, твердо сжимающие оружие, выражение покорности судьбе во взгляде. Боцман знал: такой безропотный взгляд присущ людям, уже закаленным морем и битвами, беспощадным, натренированным машинам, не ведающим ни жалости, ни комплексов. Многие новички обмочились, но не испытывали стыда, пытаясь сложить в голове картинку предстоящего боя. А люди опытные прекрасно понимали, что в подобной схватке часто невозможно ничего предугадать, как и быстро отличить своего от чужого, когда клинки сабель, топоры и пики начнут сверкать со всех сторон, а спасали лишь навыки и чистое везение. В такой резне даже бывалые пираты больше полагались на долю случая.
– Салагам не бздеть! Не бздеть, я сказал! Не набирать в сапоги мутную хрень! Не мочить штаны! Бойтесь чуть-чуть, чтобы не бояться много, а то зарежут к разэдакой матери! – бодро напутствовал новичков боцман. – Кто врага сразу не убоится, тому и черт потом не страшен! Они и так там уже трижды обосрались от страха! Дайте им так, чтоб рыло не подняли, захлебнулись своим говном и сдали жопой впритык к куршее [119] , а там мы их быстро отымеем!
С «Горгоны» раздавался перезвон кандалов и удары молотов – надзиратели освобождали и вооружали гребцов, которые поняли, что их теперь щадить не станут и им не миновать смерти от рук пиратов за свой глупый выбор в пользу владельца галеры.
119
Куршея – помост, проходящий по диаметральной плоскости галеры от носовой надстройки (рамбата) до кормовой надстройки (тендалета). На куршее в основном находятся надзиратели, следящие за работой гребцов-невольников.