Шрифт:
— Да, — вяло подтвердил Оболенцев. — Утренним рейсом, в девять пятнадцать… Но, судя по всему, я скоро вернусь, — негромко добавил он. — Не скучай…
В прокуратуре Союза
По приезде в Москву Оболенцев сразу же записался на прием к заместителю Генерального прокурора СССР Надеинову, а Ярыгин занялся ремонтом квартиры, махнув рукой на обещавшего ему помочь Оболенцева.
— Пока ты соберешься, я уже все закончу. Ты давай готовься к докладу. От него многое зависит.
— Это точно! Надеинов — человек трезвомыслящий! Если железных доказательств не будет, он не станет даже связываться. Но если скажет «да», то от слова своего уже ни за что не откажется. Кремень-человек!
Ярыгин тяжело вздохнул:
— У нас тоже кремни! Такие кремни, что только искры отлетают!
Оболенцеву назначили встречу на 18 июля в 12 часов дня.
И этот день настал.
Оболенцев добрался на метро до станции «Пушкинская» и вышел на улицу Горького. Вереницы машин замирали у светофоров, а затем срывались с места, зачастую окутывая все вокруг клубами выхлопных газов.
Толпа озабоченных, куда-то спешащих и не замечающих друг друга людей поглотила его. Но он поспешил вырваться и свернул в скверик к памятнику Пушкину. Пройдя сквер, Оболенцев перешел к Дому актера, к кафе «Лакомка» и, сокращая путь, пошел проходными дворами мимо как всегда отвратительно пахнувших мусорных баков, мимо завсегдатаев-алкашей, скучившихся у пункта приема стеклотары.
На Немировича-Данченко он через черный ход вошел в прокуратуру Союза. Миновав мраморный зал, Оболенцев вышел к лифту и поднялся на пятый этаж.
Когда двери лифта автоматически открылись, он оказался перед кабинетом с табличкой «Заместитель Генерального прокурора СССР Надеинов В. С.».
В прямоугольной формы приемной за столом со множеством телефонов сидела секретарша. Оболенцев поздоровался с ней и взглянул на настенные часы. Она тоже посмотрела на них и по селектору доложила Надеинову, что Оболенцев прибыл.
— Проси! Пусть войдет! — ответил усталый голос.
Секретарша глазами показала на дверь кабинета, и Оболенцев взялся за ручку двери.
Просторный кабинет заместителя Генерального прокурора СССР был отделан матовым деревом. Справа от входа стоял длинный стол для заседаний. Вдоль стены слева — встроенный шкаф. Между двух окон — приставной столик, возле которого два глубоких кресла. В углу напротив — высокие напольные часы с боем. Рядом с ними — настенный календарь.
Чуть выше среднего роста мужчина с густой седой шевелюрой стоял у окна, заложив руки за спину.
Оболенцев прикрыл за собой входную дверь в кабинет и остановился у входа.
Надеинов еще несколько секунд постоял у окна в задумчивости, затем повернулся и подошел к Оболенцеву. Протянув руку для приветствия, спокойно сказал:
— Здравствуйте, Кирилл Владимирович. Я внимательно изучил представленные вами материалы. Если согласиться с вами, то можно сделать вывод, что при расследовании дела «Океан» отцам города удалось пустить нас по ложному следу.
— Совершенно верно, — обрадовался Оболенцев.
— Лишь этим можно объяснить причину прекращения нами расследования части эпизодов по делу, как выясняется, весьма существенных. Кстати, на каком основании прекратили дело в отношении Юрпалова?
— Вследствие изменения обстановки! — с грустной иронией произнес Оболенцев.
Надеинов жестом пригласил Оболенцева подойти поближе.
— А почему прокурор города молчал? — спросил Надеинов, пристально всматриваясь в лицо собеседника.
— Он трижды отменял постановление о прекращении дела и в итоге был освобожден от занимаемой должности, так сказать, под предлогом истечения срока конституционных полномочий…
— Даже так! — задумчиво произнес Надеинов.
— Прокурор области рекомендовал его на новый срок, — продолжил Оболенцев, — однако горком не согласился. Они, предположительно Борзов, поставили туда своего человека…
— Скорее, не горком, а обком — Липатов! — поправил Надеинов. — И что дальше?
— Ну и, резюмируя сказанное, думаю, отцы города, спрятав концы в воду и на время заморозив активную деятельность, отвели главный удар… Прежде всего от себя…
— Вы всё понимаете? — спросил Надеинов, бросив на Оболенцева быстрый взгляд.
— Всё! — жестко ответил Оболенцев.
— Подождите пока в приемной! — предложил Надеинов. — Я хочу вам кое-что показать.
Оболенцев вышел из кабинета.
Надеинов некоторое время стоял у окна и смотрел в сторону Кремля. Из его окна хорошо виднелась звезда Спасской башни. Потом он подошел к столу и поднял трубку телефона, на диске которого был изображен государственный герб.