– Все равно что доктор Франкенштейн! – воскликнула я.

– Точно. Только этот дурак позволил, чтобы его отравили, убили электрическим током, утопили и задушили. Помимо прочих способов.

Вот это чтение мне по вкусу!

– Где я могу найти экземплярчик?

– О, где-то в библиотеке, – фыркнула Даффи, нетерпеливо отмахиваясь от меня.

Мне потребовалось некоторое время, но в конце концов я почти случайно нашла его в потрепанном дешевом сборнике.

Какое разочарование! Вместо того чтобы подробно описать многочисленные смерти и воскрешения главного героя, автор заставил его туманно разглагольствовать о магнитных полях, поляризованном свете, несветящихся полях, электролизе, молекулярном притяжении и гипотетической силе, именуемой аспергией и, по его утверждению, обратной гравитации.

Что за нагромождение чепухи!

Я бы могла выступить с лучшей теорией воскрешения из мертвых, даже если б мне связали руки за спиной и бросили в озеро в мешке из-под картошки.

На самом деле я так и сделала, хотя не могу приписать весь успех исключительно себе.

Я проводила время с Доггером в оранжерее, пытаясь изобрести способ расспросить его о том, как они с отцом сидели в японском лагере для военнопленных, но сделать это как бы между прочим.

– Доггер, – спросила я, когда меня внезапно обуял приступ вдохновения, – ты что-нибудь знаешь о джиу-джитсу?

Он извлек растение из горшка и бережно чистил его корни садовым совком.

– Может быть, – наконец ответил он, – немного.

Я попыталась дышать через уши, чтобы не нарушить его хрупкий мыслительный процесс.

– Давным-давно, перед тем как я…

– Да?

– Будучи студентом, – продолжил Доггер, перебирая корни пальцами так, будто распутывает гордиев узел, – будучи студентом, я имел возможность познакомиться с школой джиу-джитсу Кано. В те дни она была популярна.

– Да? – Я не знала, что еще сказать.

– Меня очень интересовало искусство куатсу – та часть предмета, которая связана со смертельными ударами и, что намного более важно, с излечением и возвращением к жизни тех, кто пострадал от таких ударов.

Должно быть, мои глаза расширились.

– Возвращение к жизни?

– Именно, – подтвердил Доггер.

– Ты водишь меня за нос!

– Вовсе нет, – ответил Доггер, осторожно встряхивая растение, чтобы избавиться от остатков старой почвы. – Методы преподавателя Кано в те времена, насколько я помню, в некоторых случаях использовались службой скорой помощи – при утоплении.

– Утонувших людей оживляли? Мертвых?

– Полагаю, да, – сказал Доггер. – Конечно, я сам никогда с этим не сталкивался, но меня научили резкому удару, который возвращает человека к жизни.

– Покажи мне! – попросила я.

Доггер встал и повернулся ко мне спиной.

– Ткните меня пальцем в позвоночник.

Я одарила его неуверенным тычком.

– Выше, – сказал он. – Еще чуть-чуть выше. Вот здесь. Второй поясничный позвонок.

– Можно я попробую? – с жадностью попросила я. – Готовься!

– Нет, – возразил Доггер, поворачиваясь ко мне лицом. – Во-первых, я не мертвый, а во-вторых, смертельные удары наносят только в случаях чрезвычайной необходимости. На практике достаточно заявить о них.

– Бум! – сказала я, нанося сильный удар костяшками пальцев, но в самый последний-распоследний момент останавливаясь. – Считай, что он нанесен.

– Благодарю, – произнес Доггер. – Очень мило с вашей стороны.

– Фью! – воскликнула я. – Только представь: воскрешение мертвых ударом в спину. В Библии об этом ни слова, но, возможно, Иисус был не в курсе.

– Возможно, – улыбнулся Доггер.

– Это кажется безумием, не так ли? Совершеннейшим безумием, когда начинаешь об этом думать.

– Возможно, – повторил Доггер, – а может, и нет. Довольно широко известно, что в примитивных обществах, а может, в не меньшей степени и в нашем, целители часто являются невротиками или больными психозом.

– То есть?

– Они страдают от различных нервных расстройств и могут даже сойти с ума.

– Ты в это веришь?

В оранжерее было так тихо, что мне казалось, я слышу, как растут растения.

– Иногда мне приходится, мисс Флавия, – наконец произнес Доггер. – У меня нет выбора.

Эти два случая вдохновили меня на мысль попытаться оживить Харриет. Хотя сама эта мысль для кого-то может показаться отталкивающей, меня она все равно волновала. Даже приводила в приподнятое настроение!

Во-первых, я не боюсь трупов – вообще никаких. За прошлый год мне довелось увидеть с полдюжины мертвых людей, и надо признать, что все они показались мне, так или иначе, куда более занятными, чем их живые двойники.