Я устроилась за столом и схватила телефон.

– Адам!

– Привет, Май, – несмотря на явное утомление, в голосе его чувствовалась улыбка.

– Не думала, что ты сможешь позвонить.

– Мобильная связь не работает, но я взял у Доротеи спутниковый телефон. Как там у вас дела?

– У нас все в порядке. Я больше обеспокоена тем, как там у вас дела. По телевизору показывают какие-то ужасы.

– Это еще слабо сказано, – ответил он. – Ты занята?

– У меня пациент, но я вполне могу прерваться на минутку. Ребекка где-нибудь поблизости?

– Угу. Тут установили кучу медицинских палаток, а зал ожидания битком забит людьми. Грустное зрелище, Май. Большинство из них потеряло практически все.

– Трудно даже представить, – сказала я. – А как там насчет еды?

– Сухой паек.

– Уфф. А где вы спите?

Адам рассмеялся, но в смехе его не было веселья.

– За все время мне удалось поспать часа два, не больше. Но это не так уж и плохо. На втором этаже располагается устланный коврами конференц-зал. Добровольцы спят там прямо на полу.

Ну и ну. А ведь он с трудом засыпал даже в нашей роскошной кровати.

– Знаешь, у нас тут такая нехватка врачей, – промолвил он несколько нерешительно. – Мы пытаемся делать возможное и невозможное, но… педиатров нет вообще, – сказав это, он замолчал.

– Ты в порядке? – спросила я.

Было слышно, как Адам вздохнул.

– Я рассчитывал, что смогу уговорить тебя, – заметил он. – Чтобы ты тоже прилетела сюда.

Я помедлила.

– Прилетела? К вам? От меня там будет больше вреда, чем пользы.

Адам промолчал, и я продолжила:

– Я слышала, что в один из вертолетов с врачами кто-то стрелял. Я боялась, что это был ваш вертолет.

– Да это просто слухи, – с раздражением заметил он. – Если тут о чем и стоит беспокоиться, так это обо всех раненых и больных, которым требуется наша помощь.

Не может быть, чтобы он всерьез просил меня прилететь.

– Адам, это не для меня.

– Я знаю, – со вздохом ответил он. – Ничего страшного.

– И что мне делать с Чонси? – спросила я, хотя хорошо знала ответ. В окрестностях было полно подростков, которые за плату готовы были посидеть с животными.

– Я же сказал, все в порядке, – повторил Адам.

– Чем именно вы занимаетесь?

– Да всем подряд. Сердечные приступы. Роды. Переломы. Инфекции. Масса хронических больных, которым требуются специальные лекарства. Всевозможные респираторные проблемы. И дети… тут так много детей.

Дети. И ни одного педиатра. Вот почему он решил позвонить.

– Господи, ну какой там от меня толк?

– Я знаю.

– Но ты пытался меня уговорить.

– Это всего лишь эмоциональная реакция на происходящее. На то, что тут творится. Я знал, что ты могла бы помочь, и попытался убедить тебя. Не очень-то честно с моей стороны.

– Ты и сейчас пытаешься, но от меня там действительно не будет толку.

– Извини, но тут очередь на телефон, – сказал Адам. – Не знаю, когда теперь смогу позвонить.

Он был разочарован во мне, я чувствовала это по голосу.

– Ладно, – меня расстроило такое резкое окончание разговора. – Я люблю тебя. И скажи Ребекке, что ее я тоже люблю.

– Хорошо.

Я положила трубку и взглянула на свой аккуратный стол, где все было разложено в строгом порядке. «Трусиха», – сказала я себе. Поднявшись из-за стола, я вышла из кабинета и зашагала по стерильному коридору в такую же стерильную смотровую, где меня поджидали мои ухоженные пациенты. Я думала об Адаме и Ребекке – двух самых дорогих для меня людях, которые находились в двух сотнях миль от моего офиса, и пыталась понять, почему я сейчас не с ними.

На третий день Ребекку мутило от усталости. Зрение ее расплывалось, когда она назначала лечение мужчине с эмфиземой, а собственный голос эхом отдавался в ушах, когда она пыталась успокоить женщину, у которой начались преждевременные схватки. Ей удалось почистить зубы в одной из зловонных уборных, но это осталось единственной ее уступкой гигиене. Ребекка знала, что запах ее немытого тела мешается сейчас с запахом других таких же тел. А ведь это было только началом. Впрочем, опыт работы в DIDA подсказывал ей, что очень скоро в дело вступит ее внутренняя сила. Эта сила не нуждалась во сне и отчетливо видела даже сквозь затуманенное зрение. Она слышала каждое слово пациента, невзирая на любое эхо. Эта сила никогда не подводила ее прежде, но требовалось время, чтобы она смогла пробудиться.

За день она ни разу не встретила Адама. Интересно, как он там справляется? Некоторым так и не удается совладать с тем хаосом, который царит обычно в районе, пострадавшем от катаклизма. А Адам, что ни говори, привык к контролируемой обстановке операционной. Когда она видела его в последний раз, он выглядел так, будто попал в аварию: пустой взгляд, вымокшая от пота рубашка. Однако все его внимание было поглощено пациентом с травмой плеча, которой он в этот момент занимался, и Ребекка почувствовала надежду. Ей очень хотелось приободрить его. Сказать, что скоро все пойдет как надо. Эта внутренняя сила – яростная энергия, о которой он пока не подозревал, – возьмет верх, и тогда ему все будет нипочем.