— Что тебе нужно? — тщательно скрывая в голосе страх, спросил отец Глеб.

— Я хочу услышать о твоем кореше, заказавшем моего клиента, отца Василия, — ответила я спокойно.

Переминаясь с ноги на ногу, отец Глеб оглянулся на Бубна.

— Он тебе не поможет, — заверила я. — И не думай тянуть время, твои ребята, поехавшие за мной, не вернутся. Я о них позаботилась. Не веришь, позвони кому-нибудь из них на сотовый.

С растущим в глазах ужасом настоятель схватил со стола сотовый и безрезультатно сделал три звонка. На четвертый ему ответили, однако не тем голосом, который он ожидал услышать. Молча, отец Глеб выключил телефон и взглянул на меня. Ужас в его взгляде дополнило отчаяние. Для усиления эффекта я немножко присочинила:

— Тебя, Глеб, никто не спасет. Дом окружен моими людьми. Если понадобится, они будут и ментов сдерживать, пока я тут с тобой не разберусь и не прикажу им отступить.

— Кто вы такие? — прохрипел отец Глеб.

— Спецназ патриархии, — улыбнулась я сквозь маску. — Наверху очень озабочены твоим поведением. Мне велели привести тебя к покаянию и потом посадить на кол.

— Что? — выдохнул настоятель, не понявший моей шутки.

— Покайся, — рявкнула я, схватила со стола диванную подушку и пальнула через нее под ноги отцу Глебу. Священник, взвизгнув, отскочил. Я приблизилась к нему и прижала еще не остывшее дуло автомата к подбородку. — Я хочу слышать о твоем кореше. Больше повторять не буду. Получишь пулю в башку.

— Я-я-я все расскажу, — залепетал священник, зеленея.

— Слушаю тебя внимательно, — сухо произнесла я, искоса наблюдая за Бубном.

— Мне Муса позвонил, — заговорил отец Глеб, тщательно подбирая слова. — Сказал, что парню одному надо помочь. Он должен был позвонить мне и позвонил, представился, как было условлено, Рябчиком. Помощь… в общем, он просто попросил покалечить отца Василия. Я согласился. Он еще попросил у меня наколку на антиквара. За это обещал долю. Ему у антиквара надо было кое-что проверить. Я ему указал одного. Но он к нему почему-то до сих пор не обратился. Я звонил, проверял. Было интересно, что он спер там такое из церкви, что сам Муса за него просил.

— Он говорил, что украл что-то из церкви? — перебила я его, отстранив от головы священника ствол автомата.

— Нет, я сам так решил, потому что он антиквара спрашивал, и поп ему чем-то мешал. Прикинул — все к этому. Спер или икону, или какие-то хреновины старинные, — ответил отец Глеб.

— К какому антиквару ты его отправил? — спросила я, предполагая, что антиквар ведет свою игру и давно получил желаемое, но предпочел умолчать об этом. В мире антиквариата волчьи законы. Я знала это по собственному опыту общения с людьми, занимавшимися древностями.

— Салов Павел Иванович, он круто шарит в этом дерьме, — просветил меня отец Глеб. — Я у него сам кое-что прикупил. Конкретный мужик старой закалки.

— Знаю я этого конкретного, — пробормотала я и уточнила: — Ты его не видел в лицо? Я про Рябчика?

— Нет, мы только по телефону базарили пару раз, — сообщил отец Глеб, усердно кивая. — Муса велел вопросов не задавать.

— Бубен, — повелительно позвала я, скосив глаза на кресло. Бандит отнял от головы пакет со льдом и с мукой посмотрел на меня.

— Чего?

— Дай ключи от твоего джипа, — приказала я не терпящим возражений голосом.

— На, жри. — Он вытащил и зло швырнул мне связку с брелоком. Я на лету поймала. У ноги Бубна я заметила кожаный портфель, указала на него дулом автомата: — Там что?

— Ничего, — буркнул Бубен, отвернувшись.

— Открой и покажи мне это ничего, — велела я, приблизившись к креслу.

Он не стал искушать судьбу, схватил нервно портфель, открыл его и предъявил содержимое мне на обозрение. Какие-то бумаги и несколько пачек долларов.

— Беру, — вздохнула я. — Будет мне за моральный ущерб от ваших выкрутасов. — Я схватилась за портфель, но Бубен попытался воспрепятствовать, потянул портфель на себя.

— Пусти, зараза, — я саданула ему прикладом под дых и все же забрала портфель. — Никому не совершать резких движений. Эх, пристрелить бы вас всех, да добрая стала я что-то в последнее время.

— Оставь бумаги, — попросил отец Глеб с болезненной гримасой.

— Хрен тебе, — ответила я со злорадством.

Пятясь, поставила на стол газовый баллончик, отошла к дверям и всадила в него пулю, так что баллон отшвырнуло к стене. Я поспешно захлопнула дверь. Подперла ее автоматом и побежала к выходу. За спиной в комнате раздались стоны и звуки падающих тел — газ подействовал моментально, и все, кто был в комнате, попадали в отключке.

Пробежав по коридору, я завернула к двери в пристроенный к дому гараж. Включила свет. Внутри кроме белого «Мерседеса» священнослужителя в законе стоял еще черный, навороченный внедорожник.

«Наверное, это неслучайно, — подумала я, подсаживая под капот каждой машины по маячку. — На белой отец Глеб ездил в церковь, а на черной выезжал на разбой и на встречи с корешами».

Мероприятие отняло у меня от силы три минуты. Сделав дело, я выскочила из дверей, перепрыгнула через спящего охранника и побежала к зеленому джипу Бубна. На улице было тихо и спокойно, будто и не было никакой стрельбы несколько минут назад. Видно, соседи отца Глеба сплошь люди со стальными нервами.