Горбачев предложил вполовину сократить стратегические наступательные вооружения, уничтожить все американские и советские БРСД в Европе, в то же время позволив Англии и Франции сохранить их арсеналы, приостановить производство ракет малого радиуса действия, прекратить ядерные испытания, разрешить инспекции на местах, на чем настаивали американцы, а также ограничить программу СОИ лабораторными исследованиями на ближайшие 10 лет. Рейган не сумел сразу понять важность предложений Горбачева и того, что он согласился на давние требования американцев. Советские лидеры остались разочарованы его ответом. Во время перерыва Рейган в американском посольстве посоветовался со своими помощниками. Пол Нитце заметил, что советские предложения были «лучшими из того, что мы получали за последние 25 лет»96.

Дебаты продолжились на следующем заседании. Горбачев убеждал Рейгана не терять этой исключительной возможности. Рейган был согласен на уступки по некоторым вопросам, но продолжал упорствовать относительно СОИ. Горбачев ответил, что он не сможет убедить своих сограждан и союзников пойти на значительное сокращение ядерных вооружений, если Рейган будет требовать отмены договора по ПРО. Рейган предложил совместное использование СОИ в будущем, после того как она будет готова. Один из советников Рейгана, Джек Мэтлок, вспоминал: «Горбачев в итоге взорвался: “Простите, господин президент, – сказал он, повысив голос, – но я не могу серьезно относиться к вашей идее совместного использования СОИ. Вы не хотите делиться с нами даже оборудованием для добычи нефти, станками с ЧПУ, даже доильными аппаратами. Идея совместного использования СОИ приведет ко второй Американской революции! Давайте будем реалистами и прагматиками”»97.

Экспертные группы продолжали заседать до глубокой ночи, пытаясь выработать соглашение, приемлемое для обеих сторон. Американскую группу возглавлял Нитце, советскую – маршал С. Ф. Ахромеев. Кеннет Эдельман, заместитель директора Агентства по контролю над вооружениями, провозгласил: «Определение понятия “стратегические системы”, исключение бомбовых вооружений и установка ограничений были невероятным результатом для одной ночи. За эту ночь мы достигли большего, чем за тысячи часов на сотнях заседаний за предыдущие пять лет»98.

Но на следующее утро переговоры опять застопорились. Как подытожил Горбачев, они согласились сократить численность стратегических вооружений и ракет средней дальности, но не смогли достичь внятного решения по запрету ядерных испытаний и ПРО. «Поехали домой, – сказал разочарованный Горбачев. – Мы так ничего и не достигли». После обсуждения других вопросов Горбачев сделал последнюю безнадежную попытку, предложив Шульцу и своему министру иностранных дел Э. А. Шеварднадзе еще раз встретиться за обедом и попытаться устранить противоречия99.

Во время этого обеда советский министр иностранных дел сказал, что его страна уже согласилась пойти на все возможные уступки, и попытался настоять на компромиссе по СОИ. США предложили формулу, которая могла бы позволить достичь заявленных целей, но позволила бы им сохранить СОИ. На дневном заседании Горбачев ответил предложением, в соответствии с которым договор по ПРО должен был оставаться в силе еще 10 лет с запретом обеим сторонам выходить из него или возобновлять испытания компонентов ПРО где-либо, кроме лабораторий, а стратегические наступательные вооружения должны были быть сокращены вполовину за пять лет. Уничтожение оставшейся части должно было быть завершено еще через пять лет. После очередного спора о деталях оба лидера встретились со своими ближайшими советниками. Рейган спросил Перла, самого упорного консерватора в своей команде, могут ли США согласиться на ограничения по СОИ, предложенные Советами. Перл, боявшийся, что заключение договора может укрепить советскую экономику и общество, ответил: «Господин президент, мы не сможем продолжать исследования при таких условиях. Это фактически уничтожит СОИ». Рейган поинтересовался мнением Шульца и Нитце. Оба не согласились с Перлом и призвали Рейгана принять предложение Горбачева100.

После их возвращения Горбачев понял, что Рейган изменил позицию с уничтожения всего ядерного оружия на уничтожение лишь МБР, в области которых СССР был сильнее. Он отказался. Рейган в итоге пошел на попятную и спросил: «Имеется ли в виду… что к концу двух пятилетних периодов будут уничтожены все ядерные взрывные устройства, включая бомбы, тактические системы, крылатые ракеты, БРПЛ, системы среднего радиуса действия и так далее?» Горбачев подтвердил: «Можно сказать, что весь этот список». Шульц сказал: «Так сделаем же это!» Горбачев ответил, что он согласен подписать договор об уничтожении ядерных вооружений, если Рейган ограничит испытания СОИ лабораториями. Рейган, решив последовать совету Перла, отказался и продолжил настаивать на праве испытаний в атмосфере. Переговоры зашли в тупик. Горбачев обратился с последним призывом:

После этого советский министр иностранных дел Шеварднадзе «очень эмоционально» сказал, что будущие поколения, читая протоколы этой встречи и видя, как близко ее участники подошли к уничтожению ядерного оружия, никогда не простят их, если те не достигнут соглашения. Рейган ответил, что включение слова «лаборатории» нанесет ему огромный внутриполитический урон. Горбачев возразил, что, если он позволит США перенести гонку вооружений в космос, развернув СОИ через 10 лет, его сочтут безответственным глупцом. Каждый призывал другого уступить. Не уступил в итоге никто101.