Ознакомившись со всеми материалами по делу Чарлза Харрелсона, Джек Лоун пришел к выводу, что именно он и был убийцей. Не убийцей-фанатиком и не убийцей-психом, получавшим удовольствие от самого процесса, а убийцей, готовым сделать все, абсолютно все за деньги. И даже за скромные. Возможно, всего за одну-две тысячи, т. е. за сумму, которую тот брал еще десять лет назад.

К осени 1980 года Джек Лоун уже знал, что какая-то беременная женщина передала целую сумку денег молодой девушке из Техаса — возможно, одной из любовниц Харрелсона, возможно, даже его падчерице Терезе Старр Джеспар. ФБР не было известно, где именно были переданы деньги (одни называли Корпус-Кристи, другие — Браунсвилл), но полиция знала, что в сумке было примерно 250 000 долларов — сумма пустяковая по стандартам Джимми Чагры, но более чем достаточная по стандартам Чарлза Харрелсона.

В отличие от Джо Пэтти Чагра хорошо понимала, что они попали в отчаянное положение. Джо практически не разговаривал ни с ней, ни с другими, а если даже, одурманенный кокаином, и начинал что-то говорить, то скрипел, как заезженная пластинка. Последние недели он ночи напролет нюхал кокаин, а днем отсыпался. В те редкие минуты, когда его помутневшее сознание немного прояснялось, он все равно был озабоченным, растерянным и беспомощным. Адвокатскую работу он забросил почти целиком, если не считать дел Харрелсона и Джимми. Пэтти грозилась уйти. "Женщина, живущая с наркоманом, чувствует себя еще более одинокой, чем та, что живет без мужа", — говорила она. Но еще страшнее было другое — легкие деньги, пришедшие в семью в результате контрабандистских операций Джимми. Еще до убийства Ли Джо любил по ночам подсчитывать выручку и нюхать кокаин. На глазах у Пэтти эти деньги перевернули жизнь всей семьи. Драгоценности, дорогие автомобили, чванство и претенциозность — это все их результат. Все они когда-то были простыми, скромными людьми, строго соблюдали установившиеся правила и были верны традициям предков. Теперь же они вели себя, как какие-нибудь зарвавшиеся ливанские торгаши.

Пэтти стала понимать, что деньги были более опасным наркотиком, чем кокаин. Многие из дорогих "игрушек", приобретенных Джимми до того, как его посадили в тюрьму, перешли теперь к Джо, и тот уже не мог без них жить. На деньги Джимми он купил себе новейшую модель "мерседеса", якобы в счет будущего адвокатского "гонорара". Но не машина была ему нужна. Больше всего Джо нужен был символ, что-нибудь такое, что сразу же говорило бы всем, что он тоже один из братьев Чагра и что он тоже может держать марку. У Пэтти была более скромная модель "мерседеса", но и она была куплена на деньги Джимми. Помимо дома в Эль-Пасо и этих двух автомобилей, в их личной собственности была еще, пожалуй, лишь псарня в Аппер-Вэлли. В свое время для внесения первого взноса Пэтти одолжила деньги у матери и теперь с особой гордостью ухаживала за животными и дрессировала их. Она называла свою псарню "курортом для четвероногих друзей", и та действительно была лучшей в Эль-Пасо. В последнее время Джимми говорил, что надо где-то доставать деньги и что придется, видимо, продать теперь все подарки, которыми он в свое время осыпал родственников. Видимо, даже сидя в тюрьме, он кому-то крупно проигрался. Но псарню Пэтти ему не отдаст ни за что.

Пэтти думала и о судьбе собственных детей, Джозефа и Саманты. Что их ожидает здесь, в Эль-Пасо, когда они вырастут? И что здесь может ожидать любого, кто носит фамилию Чагра? Лидер, сын Ли, еще учился в школе, а уже делал ставки, превышавшие годовой доход многих в городе. Говорили, что, когда за год до этого разыгрывался суперкубок, он поставил на одну из команд 20 000 долларов. Кошмар этот, казалось, никогда не кончится. Джимми, Джек Стриклин и их сообщники были привлечены к суду в мае, т. е. за два месяца до истечения срока давности, в связи с неудавшейся массачусетской операцией в 1975 году, и теперь Джимми почти наверняка прибавят еще один срок к тем 30 годам, которые он уже начал отбывать. Вдобавок ко всему Джо ввязался в расследование убийства Вуда.

К осени 1980 года Пэтти уже начала увязывать воедино события, происшедшие минувшим летом: визиты к Вирджинии Фара, перешептывания и тайные разговоры с этой загадочной личностью Чарлзом Харрелсоном и уж слишком часто появлявшийся кокаин. "Происходили какие-то странные вещи, — говорила Пэтти. — Чарлз был таким обаятельным человеком, что поначалу подобное и в голову не могло прийги. Глядя, как он возится с детьми или стрижет газон, я невольно наминала думать, что все эти его разговоры об убийствах — сплошная бравада". Харрелсон никогда не говорил Петти, что имеет какое-то отношение к убийству Вуда, но уже по одному его поведению было ясно, что он одобряет случившееся. Он не прочь был потолковать об американской системе и даже имел собственные теории на этот счет. Система, говорил он, окончательно "промыла мозги" обществу. Такие телебоевики, как "Мод-группа" и "Невыполнимое задание", рассчитаны на то, чтобы побуждать людей доносить на друзей и соседей. Хотя в его собственном лексиконе в основном фигурировали такие слова, как "куски" и "штуки", Харрелсон и себя причислял к "обществу", вынужденному вступить в смертельную схватку с "системой".

Чуть ли не ежедневно, а иногда и по нескольку раз на день звонил Джимми из Ливенуортской тюрьмы. Он спрашивал, как продвигается расследование большого жюри, рассказывал, о чем говорят в тюрьме, и выяснял, какие сейчас ставки на стадионе. Джимми играл в джин по-крупному с одним из заключенных по имени Трейвис Эрвин, который в свое время состоял в гангстерской банде Тимми Овертона в Остине. Джимми не знал, что за Эрвином стоит один крупный шулер из Лас-Вегаса, который платил тому проценты за то, чтобы даже здесь, в тюрьме, Эрвин продолжал игру с Чагрой. Джимми задолжал старому мошеннику десятки тысяч долларов и теперь хотел отыграться, но в октябре Трейвиса Эрвина неожиданно нашли мертвым в своей камере. Судя по всему, он умер от сердечного приступа, хотя в Ливенуорте ни в чем нельзя было быть уверенным до конца: "сердечные приступы" легко можно было "организовать".

11 октября Джимми позвонил Джо, чтобы рассказать, что стряслось с Трейвисом Эрвином, а также узнать последние новости.

— Ну, как дела, брат? Ты меня вытащишь отсюда?

— Конечно, брат. Скоро выйдешь, — заверил его Джо. — Очень скоро. Я в этом не сомневаюсь.

— Я должен выйти отсюда, брат.

— Что стряслось с Трейвисом?

— Он умер, старина. Умер, не получив с меня. Послушай, брат. Вытащи меня из этой проклятой тюрьмы? Прошу тебя.

За те полгода, которые Джимми уже просидел в тюрьме, тема их разговора практически не менялась. Джимми твердил, что не сможет отсидеть такой длинный срок, а Джо уверял, что того скоро освободят, хотя сам, конечно, знал, что это не так. Через несколько дней Джимми позвонил Лиз и сказал, чтобы та приготовила деньги и встретилась в тот же вечер с женой одного из его товарищей по отсидке, которая прилетает в международный аэропорт Эль-Пасо.

— Дай ей четыре, три, пять, — сказал он, имея в виду 43 500 долларов. — Это мой долг Трейвису.