— Ты обратил внимание, птицы справа — не точная копия птиц слева? — спросила Мальвина. Вот где пригодилось ее умение справляться с картинками «Найди семь ошибок».

— Нет. Но что это меняет? Может быть, это разные породы журавлей. Или аистов. Или цапель.

— Когда домой в Бразилию? — спросила Мальвина.

— Завтра, — ответил я.

— А аисты?

— Думаю, господин Лоренцо улетел куда-то вместе с ними. Но утешает, что мы были на правильном пути, хотя немного не успели.

— Опоздали на три месяца.

И потом глубокомысленно изрекла:

— Опоздание на один день ничем не отличается от опоздания на два года.

— Ты как всегда права, — согласился я, и мы отправились в ресторан, где я сразу заказал двойную порцию «Чивас Регал».

Через день мы уже сидели в своей квартире в Сан Бартоломеу.

Встретили нас как старожилов. Приветствовали на улице, спрашивали про Европу.

— Нет, вы непременно придете к нам и расскажете, — требовал синьор Рамирес Порталью.

— Как жаль, что вы не были в Италии! — вздыхала его супруга Росалиа.

Синьор Алберту Перейра раскатывал на новом темно-синем «мерседесе-500». А падре Джованни весело улыбался:

— Правильно сделали, что поехали в Европу. Вам нужно было прийти в себя после этой чертовщины на кладбище!

Но самое удивительное — дела нашего салона шли просто блестяще. За мое отсутствие управляющий Эрнесту Мигел продал семь машин, отремонтировал двенадцать. При этом продавал он автомобили не только в Сан Бартоломеу, но и в соседние городишки. Перед самым нашим приездом он получил предложение от центрального офиса «БМВ» в Рио быть представителем этой фирмы в нашем городе.

Познакомившись с финансовым отчетом, я понял, что продажа машин и ремонт — занятие более перспективное, чем поиск сокровищ.

Посетили мы и нашего адвоката синьору Исидору. Как всегда серьезная, она со словами «если разрешите» ознакомила меня с какими-то нормативными документами по-португальски, после чтения каждого из которых разводила руками:

— Вас это в принципе не касается.

Как-то очень быстро жизнь наша вошла в привычное русло. Машины, гости, деловые встречи. Когда живешь в маленьком городе и принадлежишь к элите, то свободного времени бывает очень немного. Но птицы, изображенные на открытке, не давали нам покоя. По вечерам мы вертели открытку и рассуждали.

— Так аисты или журавли? — спрашивала Мальвина.

— Скорее всего, журавли.

— Почему?

— Аисты — это из фольклора Западной Европы. А журавли — любимая птица русских писателей, поэтов.

— «Летят журавли», — подсказала Мальвина.

— Верно. Надо подумать, что из этого фильма могло бы послужить отгадкой. Ты видела этот фильм?

— Давно.

— И я давно. Но помню хорошо. Давай вернемся к нему позже, посмотрим песни.

— «Мне кажется порою, что солдаты…» — снова подсказала Мальвина.

— Верно, песня на текст Гамзатова.

«…Мне кажется порою, что солдаты

С кровавых не пришедшие полей,

Не в землю нашу полегли когда-то,

А превратились в белых журавлей…»

— Ничего подходящего, — вздохнула Мальвина.

Я согласился.

— Человек, подбрасывающий нам загадки, из другого поколения, чем те, которые знают песню Гамзатова. Скорее всего, этот человек должен знать другую песню о журавлях.

«…О, как больно душе, как мне хочется плакать!

Перестаньте рыдать надо мной, журавли!..»

— Знаешь такую песню?

— Смутно.

Я рассказал историю, связанную с этой песней. Дело было лет двадцать пять назад, на целине в комсомольском отряде. Тогда я буквально спас одну свою знакомую.

— В то время эта песня считалась эмигрантской, оскорбляющей Советский Союз. Посуди сама:

«...Вот уж близко летят и все громче рыдая,

Словно скорбную весть мне они принесли…

Из какого же вы неприветного края

Прилетели сюда на ночлег, журавли?..

Я ту знаю страну, где уж солнце без силы,

Где уж савана ждет, холодея, земля

И где в голых лесах воет ветер унылый,

То родимый мой край, то отчизна моя.

Сумрак, бедность, тоска, непогода и слякоть,