– Что за глупые шутки?

– Разве ты не знал?

– Знал?

– Помнишь, я сказала, что маскарад это возможность снять маску?
– Прошептала я и, шагнув к нему, снова взяла за руку.
– Я думала, что ты давно все понял.

– Снять маску? То-то ты перекрасила волосы и замедлила сердцебиение, что бы охладить кожу. Вампир - это далеко не тот романтичный образ, что ты себе представила.
– Рявкнул он, стряхивая мою ладонь.

– У меня было шестнадцать лет, что бы в этом убедиться.
– Холодно отозвалась я. Вот и сказала правду.

Эдвард помялся, потоптался по поляне, что-то быстро пробормотал себе под нос, потом резко подскочил ко мне и чуть не врезавшись лоб в лоб схватил меня руками за плечи.

– Это шутка? Розыгрыш?

– Нет.
– Опешила я.
– Правда.

Последнее слово больно резануло по горлу. Вдруг он опять накинется, что я ему вру?

– Хорошо.
– Опустил он глаза, перебирая пальцами по моим плечам.
– Хорошо, предположим.... Тогда это многое объясняет.... Хотя.... Уф!.. Ну, ты и выдала...

Он резко поднял голову и впился в меня испытующим взглядом. Испытания я не прошла, в горле образовался комок, глаза непроизвольно расширились, сердце стало ухать с такой силой, что отзывалось по всему телу, особенно усердствуя в висках, как будто пыталось достучаться до моего "женишка" напрямую через ребра, даже кажется, колени мелко задрожали.

– Ты чего?
– Опешил Эдвард.

– А разве ты не это подозревал?..
– Простонала я, оседая на землю. Что-то мне нехорошо.

– Эй, эй, Эй! Рина! Ты куда? Стой! Я ещё с тобой не закончил!
– Занервничал парень, тряся меня за плечи и щелкая пальцами перед глазами.

– Лучше сразу прикончи.
– В ужасе прошептала я.

– Да я же только.... Ой! Господи!..
– Мою, слабо отзывающуюся на реальность тушку подхватили на руки и всего через минуту сгрузили на диван в гостиной мистера Свона. После чего буквально влили холодной воды, от которой меня ещё и озноб пробил.

– Я не х-хотел-ла нич-чего плох-хого.

– Знаю. Знаю, Милая моя!

– Я д-думал-ла, что ты з-знаешь и п-прос-сто ждешь ког-гда я сама с-сознаюс-сь...

– Конечно. Не волнуйся так. Успокойся. Да, что с тобой такое?

Он опять куда-то унесся. Я начала отдаленно соображать, что ругать меня никто не будет. Организм начал успокаиваться, стремительно погружаясь в спасительный сон.

– Не спать!
– Возник Эдвард, проводя по моему вспотевшему лбу мокрым полотенцем.
– Да, что происходит? Только гарпии в чужом доме мне не хватало!

– Не будет.... Я... просто... очень хочу... спать....

– Рина! Риночка! Подожди! Не исчезай!

– В вашем мире много психов, каждый пятый в мире псих. Говорите со мной тише, может я одна из них?
– Нервно хохотнула я и уснула.

Сознание включалось фрагментарно. Помню, как перед носом возили баночной с какой-то гадостью. Потом умывали в ванной. Все это время о чем-то спрашивали.

Потом, уже просто бурча себе под нос, Эдвард стаскивал с меня мокрую блузку. Потом подтыкивал одеяло.

Уф! Наконец можно просто поспать. Как же я устала.

Глава 29. Незваная гостья.

Утро началось на удивление приятно, я даже сама не сразу поняла от чего, проснулась, что-то разливалось во всем теле, пробегало по коже. Не открывая глаз, я попыталась перевернуться на живот, но тут губы Эдварда коснулись моего лица.

– С добрым утром.
– Тихо прошептал он, прикасаясь губами к моей щеке.

– С добрым утром.
– Прошептала я.

– Как спалось?
– Его губы коснулись подбородка, и стали переходить на шею.

– Не помню.
– Честно ответила я, наслаждаясь его прикосновениями.

– Хорошо?
– Уточнил Эдвард, миновав шею и спустившись ещё ниже, покрывая те участки кожи, где нет ткани ночной сорочки.

– Да.
– Вдохнула я, понимая, что происходит что-то не то.

Его руку подобно губам исследовали мое тело, а я даже не пыталась этого прекратить. И теперь они уже полновластно действовали под моей одежной, по хозяйски открывая для губ, ранее скрытую под тканью кожу.

– Что ты творишь?
– Немного испуганно спросила я, пытаясь найти силы ему помешать.

– Тебе не нравиться?
– Лукаво спросил он, продолжала свое бесчинство.

Но как только его холодные губы коснулись груди, я резко вздохнула и, отстранившись, закрылась куском одеяла. То, что только что позволялось рукам резко показалось непристойным.