Демиан без слов понял моё решение и, принеся с вешалки куртку, настоял, ещё на двух уколах для стабилизации моего состояния. Плюнув на чужую волжбу и накинув куртку, я сложила перед собой руки в привычном жесте и, спустя несколько секунд, оказалась в особняке.

Резкая смена температуры от жаркого дома шерифа до нормальной комнатной, заставила меня застыть соляным столбом.

– Рина?
– воскликнула Розали.

– Девочка моя...

– Как ты?
– понеслось со всех сторон.

Я, правда, хотела ответить, но сначала боялась открыть рот, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом, хлынувшие волной мысли и воспоминания Калленов, попросту лишили дара речи, и я почувствовала, что тону в этом кошмаре двухгодичной давности, так услужливо напомненном моей памятью.

Единственным островом в этой пучине был Рикон, медленно разворачивающийся в мою сторону. Мне не нужно было быть эмпатом, просто, будучи сестрой, я каждой клеточкой ощутила его чувство вины.

– Зачем?
– против воли вырвалось у меня.

Казалось бы бессмысленный вопрос. Я всегда знала, насколько он ненавидит Эдварда, но поверить в то, что он специально пришел сюда, чтобы высказать всё это, не могла.

Мысленно сделав несколько шагов в его сторону, я замахнулась рукой, чтобы ударить брата по лицу. Но даже в моих мыслях ладонь не достигла цели, безвольно опустившись вниз.

– Nemhe, - выдохнул Рикон. Человеческий язык не способен в полной мере заменить алладар. Из нескольких вариантов "прости", именно "Nemhe" нёс в себе искреннее раскаяние и полное признание вины за недостойный поступок, лишенный прощения.

На глаза навернулись слезы. Как хочется сейчас сказать: "Да ладно, ерунда" и, по-детски искренне улыбнувшись, свести всё в шутку. Как хочется сбежать от реальности и забыть всё, что сломало нас троих два года назад. Как это было тогда, ранним зимним утром, посреди глухого заснеженного леса. Когда замерзшие после игры в снежки пальцы стали для нас самым великим счастьем на свете.

– Рина!
– хриплым голосом позвал Эдвард.

Вздрогнув от неожиданности, я опустила глаза в пол, не в силах пошевелиться, как обвиняемый, при оглашении приговора. Называется: зашла сказать, что всё нормально.

– Поговори со мной. Пожалуйста!
– умоляюще произнес мой Избранный.

Поговорить? Зачем? Именно этого разговора я хотела избежать и вот благодаря "стараниям" брата попала в ловушку. А чужие мысли, окружающие со всех сторон, душили своей громкостью и смыслом.

Карлайл сопоставлял факты со своими знаниями и пытался анализировать услышанное. Эллис упорно старалась увидеть будущее, но её мысли, то и дело возвращались к нашему походу в магазин, где в итоге я оказалась сидящей под сушкой в женском туалете. Эсми корила себя за излишний страх и собственные рассуждения, понимая, что не могла представить, что мне в действительности может грозить смертельная опасность. Эмметт пытался собрать вместе мысли и хоть как-то разрядить обстановку, но в голове вертелись только слова Рикона под аккомпанемент моего крика. И все, за исключением ошарашенного Джаспера и недоступного для моего дара Эдварда, вспоминали своё обращение: огонь, боль, крики, находя всё больше сходства с моим состоянием. Но вот тут-то они как раз были не правы.

Обращение в "упырицу", то есть вампира этого мира, проходило для меня без пламени в венах. Если бы я была человеком, то возможно, по желанию Эдварда, без обычного классического обращения, постепенно стала бы такой же, как мой Избранный. Ведь его желание для Мечты закон. Но я не человек. Моя собственная природа не позволит подобного издевательства над телом Повелительницы. Укус "упыря" из уничтоженной в Ричланде армии Виктории, стал для меня лишним доказательством. Задача умереть на алтаре и вернуться в мир живых оказалась актуальна и с поправкой на особенности смерти. А значит, такой как Каллены, я не смогу стать никогда. Если только чем-то средним, опасным, неуправляемым, но смертным.

Так и о чём же сейчас хочет поговорить мой любимый? Я даже через теплую куртку, чувствовала кожей его взволнованный, изучающий взгляд. Он застыл в нерешительности, и на какое-то мгновение мне почудилось, что он заметил синяки от рук братьев, от чего я резко вскинула голову, стараясь отвлечь его внимание.

Лучше бы я этого не делала.

– Прошу! Выслушай меня!
– повторил Эдвард.

Боль в его голосе и взгляде смачно резанула где-то в районе сердца, разрывая всё на своём пути. Внутренности свело судорогой. Как жаль, что я не могу читать мысли своего Избранного, чтобы хоть как-то подготовиться к неизбежному.

– Allar'riana, - за своими метаниями появление Рикона в непосредственной близости от меня стало полной неожиданностью. Звериный инстинкт напомнил о сегодняшних синяках у меня на шее и вынудил отшатнуться в сторону, но Повелитель был быстрее. Перехватив меня за талию и убедившись, что вырываться я не буду, он взмахнул рукой, вытаскивая из нашего дома мой слегка мятый белый палантин, очевидно увиденный им в чемодане, и закутал меня в него, как маленького ребёнка.

– Мне жаль, что всё так получилось, - глядя мне в глаза, тихо проговорил он на алладаре.
– Но он имеет право знать.