День был хмурым, небо затянуто сплошной серой пеленой. Я даже засомневалась, не будет ли надуманным появление на улице Светланы с темными очками на лице. А потом подумала, что зрение у людей разное и есть такие люди, у которых глаза даже обычного света не выносят, не то что яркого солнечного. Одна подруга моей тети Милы, зовут ее Елизавета Андреевна, делая что-нибудь на кухне, не включает свет до тех пор, пока солнце не зайдет окончательно и не наступит почти полная темнота. На попытки домашних щелкнуть выключателем она протестует, убеждая их, что все хорошо видно и без электрического света. А в своей комнате она чуть ли не постоянно держит задернутыми шторы.

Однако вернемся к нашей странной и тревожной ситуации.

При мне сейчас имелось только одно оружие, о котором я обязательно должна упомянуть, — моя интуиция. Она действует почти безошибочно. Во-первых, благодаря моей врожденной энергетике, а во-вторых, с помощью постоянных тренировок.

Я прошла через весь двор, вышла к воротам, но покидать пределы клиники не стала. Еще раз окинула взглядом окрестности, но не заметила ничего подозрительного. Да и моя интуиция хранила молчание, безмятежно покоясь в недрах моего организма. Точнее сказать, где она таилась, я затрудняюсь. Да и ученые этого, кажется, до сих пор не выяснили.

Из окон первого этажа за мной наблюдала Светлана в своем новом черном парике и солнцезащитных очках. Я должна была подать ей условный знак, мол, следуй за мной. И я заранее ее предупреждала, чтобы, войдя во двор, она вела себя естественно — не озиралась затравленно и не вертела головой по сторонам, чтобы не вызывать ненужных подозрений.

Последний, но не прощальный взгляд на окна близлежащих домов. Кажется, все спокойно, но я нагнулась и принялась завязывать шнурок на спортивном ботинке, который разметался по сторонам, как спрут в Марианской впадине. Затянув как следует узел, я выпрямилась. Ровно через минуту из двери того же служебного выхода вышла Светлана.

Ее было не узнать. Дело даже не в черном парике и таких же очках, даже не в моей одежде, великоватой ей. Сами движения девушки стали другими. У нас было время потренировать ее походку. Пока мы ждали Валерия с железнодорожными билетами, мы нашли безлюдный закуток, и я заставляла Светлану мерить кафельный больничный пол широкими размашистыми шагами. Девушки так не ходят. Вернее, ходят, но не все. Если бы сейчас Светлану увидел кто-то, знавший ее довольно хорошо, новая походка заставила бы его засомневаться в том, что перед ним именно солистка группы «Сканер». Представляю, как больно ей сейчас двигать раненой рукой. Перед уходом из больницы пришлось заплатить за укол промедола, но думаю, что и препарат не спасет девушку от боли, если сделать резкое движение.

Светлана прошла мимо меня, даже не повернув головы. Все правильно, делаем вид, что мы даже не знакомы. Я пропустила мою новую клиентку вперед, а потом медленно двинулась следом, не подавая вида, что нас что-то связывает. Наверняка по тому, что произошло вчера, террористы поняли, что рядом со Светланой находится кто-то типа ее ангела-хранителя, поэтому лучше нам вдвоем не показываться.

Девушка покинула территорию клиники, не исчезая из поля моего зрения, и вошла в магазин бытовой техники, находящийся через дорогу. Магазин назывался «Афродита», и я до сих пор не пойму, как имя греческой богини любви связано с продажей тостеров, пылесосов и стиральных машин. Светлана должна была сделать вид, что интересуется кухонными комбайнами, не забывая поглядывать в мою сторону.

Я вышла к проезжей части и стала присматриваться к проезжающим автомобилям, чтобы поймать попутку. Можно было бы, конечно, договориться с музыкантами, чтобы они подъехали на заранее нанятой тачке, но тогда возникла бы опасность — вдруг за ними следят. Я же не знала точных причин нападений на Светлану и допускала, что они как-то связаны с музыкальной группой. За нами с ней, правда, тоже могли наблюдать, но деваться нам было некуда. В любом случае я буду действовать по обстановке.

Мимо проезжала «шестерка» с нарисованными шашечками, как у такси. Водитель, мужчина лет тридцати, с огромными залысинами на стриженой голове, внимательно посмотрел на меня, пригнув голову, словно овчарка на лесной прогулке, но я не обратила на него никакого внимания. Просто стояла, не проявляя признаков желания ехать куда-то.

Первую и вторую машину лучше не брать. Золотое правило, когда ты в бегах. Чтобы перестраховаться, можно проигнорировать еще несколько автомобилей. Но и долго торчать тут тоже не стоит, мало ли что…

Ну вот, накаркала. Проезжающая мимо красная «девятка» притормозила, и толстомордый субъект с такими же красными от вечного похмелья глазами спросил:

— Сколько?

Я поняла, о чем он спрашивает, и покачала головой.

— Да ладно! — тоном вора в законе протянул он. — Сколько?

Я отвернулась в сторону, чтобы не давать дальнейшего повода для продолжения разговора, и машина поехала дальше. Странно, что я не услышала прощальных ругательств в мой адрес. Обычно такие типы, получив отказ на свои притязания, вместо того, чтобы извиниться за ошибку, сами становятся в позу обиженного и награждают ни в чем не повинную девушку всеми мыслимыми и немыслимыми эпитетами.

Наконец мне повезло. Я увидела, как из-за поворота выезжает ковыляющая, как обитатель дома престарелых, «копейка», и приготовилась поднять руку, чтобы проголосовать. Когда-то этот автомобиль имел приятный бежевый цвет, теперь же он выглядел так же серо, как и сегодняшнее хмурое небо.