В течение многих лет мне пришлось работать с восьмьюдесятью больными паркинсонизмом, описанными мною в книге «Пробуждения». Многие из них на много лет буквально «застыли», обездвиженные болезнью. Познакомившись с ними ближе (после того как они стали получать леводопу), я узнал, что приблизительно треть из них страдала зрительными галлюцинациями – до того как они начали принимать препарат. Эти галлюцинации были в большинстве своем доброкачественными и нестрашными. Тогда я не понимал, почему их галлюцинации отличались спокойной окраской, но связывал это с изоляцией больных от мира, по которому они сильно тосковали. Их галлюцинации являлись виртуальным замещением реального мира, от которого они были оторваны из-за своей болезни.

У Герти К. были мирные и почти управляемые галлюцинации, до того как она начала принимать леводопу. В своих буколических видениях она либо лежала на залитом солнце лугу, либо каталась на лодке по речке около родительского дома. Все изменилось после назначения леводопы. Галлюцинации приняли социальный и отчасти сексуальный характер. Рассказав мне о них, Герти с тревогой добавила: «Вы же не станете запрещать несчастной старушке видеть приятные галлюцинации!» Я ответил, что такие приятные галлюцинации в ее положении скорее благо, чем беда, если, конечно, они ее не сильно расстраивают. После этого из галлюцинаций Герти напрочь исчез параноидальный компонент; галлюцинации стали приятными, дружескими и любовными. Герти относилась к ним с юмором и тактом, а кроме того, научилась виртуозно ими управлять. Она никогда не позволяла себе наблюдать галлюцинации до восьми часов вечера и ограничивала продолжительность галлюцинаций 40 минутами. Если у нее допоздна засиживались родственники, она вежливо, но твердо говорила им, что через несколько минут к ней в гости придет джентльмен и она не хочет заставлять его ждать на улице. Больная получала любовь, внимание и невидимые подарки от верного джентльмена, приходившего к ней каждый вечер в ее галлюцинациях.

Многие свои признаки и свойства люди делят с животными – например базовые потребности в еде, питье или сне, – но, кроме того, есть ментальные и эмоциональные потребности, которые, как мне кажется, являются уникальными именно для нас, людей. Нас не удовлетворяет монотонная обыденная жизнь; нам необходимо что-то возвышенное, вызывающее восторг, ускользающее; мы хотим разглядеть в своей жизни какую-то общую закономерность. Нам нужны надежды, мы хотим чувствовать будущее. Нам нужна свобода (или по крайней мере иллюзия свободы), для того чтобы выйти за пределы самих себя, будь то с помощью микроскопов и телескопов или с помощью изменения состояния сознания, для того чтобы проникнуть в иные миры, преодолеть границы своего привычного окружения. Нам необходимо некоторое отчуждение от жизни, чтобы ощутить ее во всей полноте.

Мы ищем успокоения и тихого мира для того, чтобы не терять связей друг с другом, нам нужны восторг и восхищение, чтобы ощутить время и легче перенести сознание собственной бренности. Мы ищем отдохновения в праздниках, отвлекающих нас от серости повседневного существования, мы хотим более живо ощущать момент пребывания на земле здесь и сейчас, мы хотим видеть красоту и ценность мира, в котором нам выпало жить.

Уильям Джемс всю жизнь интересовался мистическими свойствами алкоголя и других опьяняющих веществ, о которых написал в 1902 году в своей книге «Многообразие религиозного опыта». В этой книге он описал свои переживания, вызванные вдыханием закиси азота:

Многие из нас находят примирение, о котором говорит Джемс, и даже приобщаются – выражаясь словами Вордсворта – к «бессмертию» в общении с природой, в искусстве, творчестве или религии; некоторым удается достичь трансцендентного состояния путем медитации, молитвы или иных духовных упражнений. Наркотики и сильнодействующие лекарственные средства облегчают путь; они обещают трансцендентность «по требованию». Такой короткий путь к возвышенному становится возможным, потому что многие лекарственные средства обладают способностью стимулировать сложные психические функции мозга.

В каждой культуре были разработаны свои способы постижения сверхъестественного, и в некоторых случаях употребление одурманивающих средств было закреплено обычаем, стало частью магических обрядов; сакраментальное использование психостимулирующих и наркотических веществ имеет долгую историю; продолжается оно и теперь во всем мире в виде шаманских и религиозных ритуалов.

На более приземленном уровне психотропные вещества используют не столько для просветления и расширения сознания, или для увеличения концентрации внимания, или для «улучшения восприятия», сколько для вызываемого этими веществами чувства удовольствия и эйфории.

Вся эта тяга к удовольствиям – высоким и низменным – с лихвой удовлетворяется царством растений, представители которого содержат в себе психотропные вещества, словно самой природой созданные для того, чтобы воздействовать на нейротрансмиттерные системы человеческого головного мозга. (На самом деле это, конечно, не так: психотропные вещества синтезируются в растениях для отпугивания одних животных и привлечения других – поедающих плоды и тем самым помогающих распространению семян. Тем не менее удивляет тот факт, что на свете столько растений, способных вызывать галлюцинации и измененное состояние сознания [38] .)