Поведение Алевтины порой действительно выглядело нескромным. Но на все реплики в адрес Али со стороны наших друзей и знакомых я твердила одно:

– Аля – такой же член семьи, как и все остальные, она такой же наш ребенок, как Егор, Маша и Иван, она ведет себя так, как ведет. Мы ей делаем замечания, если нас что-то не устраивает…

В одни из летних выходных Аля отправилась в Санкт-Петербург. Я всегда была большой сторонницей всяческих путешествий своих детей. И едва услышав от Алевтины о ее желании поехать в Питер, сразу поддержала эту идею и договорилась с женой моего родного брата, что девочку нашу встретят-приветят и город ей покажут.

Незадолго до этого Аля была в Прионежске на свадьбе у подружки и вернулась оттуда с влюбленностью в некоего юношу, с которым познакомилась на торжестве. Ко всем ее любовным приключениям я относилась спокойно: дело молодое.

Но только не тогда, когда речь шла о Прионежске. Я очень боялась, что Алевтина может быть интересна новым знакомым не как обычная девушка, а как дочь своего отца. Слишком много было у меня на слуху историй, когда ничего собой не представляющие мальчики рассказывали везде, что они встречались с чьей-то дочерью. Это издержки жизни в маленьких городах…

Аля приехала в Петербург, добралась до дома моего брата. А ближе к вечеру ушла гулять «с друзьями».

На следующий день с утра я пару раз набирала Алин номер – тщетно. Звонить невестке показалось неудобно: мало ли, спят…

К обеду я начала нервничать: Аля молчала. Мы были вынуждены позвонить родне. А они в свою очередь были вынуждены огорчить нас: Алевтина домой в назначенное время не вернулась и не отзвонилась. Тем более стыдно стало от того, что семья брата строила планы, собирались вести Алю гулять по городу, обедать…

Но в тот момент самым главным было то, чтобы Аля оказалась жива, цела и невредима. Я не могла найти себе места, не понимала, не знала, где она, с кем она… Конечно, корила себя… Надо же было так расслабиться, настолько доверить ситуацию молоденькой глупенькой девчонке…

Андрей очень жестко разговаривал со мной. Выражений не выбирал. Я просила успокоиться. А сама не выпускала из рук телефон и ждала, ждала звонка от дочери…

Сейчас уже не помню, кто позвонил первый: наши родственники или сама Аля. Это было уже вечером.

Алевтина пришла в дом, где она остановилась, забрала вещи и уехала. Я кожей чувствовала, что грядет большой скандал. Андрея остановить было невозможно.

Все его обвинения оказались абсолютно справедливы: я плохо воспитываю дочь, не смогла объяснить ей элементарного: что такое женское достоинство и честь. Она провела ночь с незнакомым нам мужчиной в чужом городе, не поставила нас в известность о своем местонахождении и планах…

Основу основ: «Мертвая, больная – позвони, что бы ни происходило» – Аля не усвоила. Ну и, конечно, привкус пошлости…

Я перебирала в уме все наши разговоры с Алевтиной. Разве этому я ее учила? Да, я никогда не была против романов, радовалась вместе с ней ее влюбленностям… Но всегда и все должно быть достойно.

Я понимала, что росла в другое время, современные девушки не так скованны… Вот и у Али все иначе. Поездка на свадьбу непременно оборачивалась романом и весьма близкими отношениями. Мне это очень не нравилось, я пыталась что-то объяснять, и мне казалось, что Алевтина меня слышит…

Я пыталась задать какие-то вопросы о произошедшем Але по телефону, но она искренне не понимала, в чем проблема…

Одним словом, когда Алевтина вернулась в Москву, отец вызвал ее на разговор. Они встретились в сквере недалеко от офиса, и, как я понимаю, не стесняясь в выражениях, отец выразил свое отношение к ситуации. А затем категорически запретил Але ехать на свадьбу в Липецк, куда она собиралась буквально через несколько дней.

Аля замолчала. Прошло, наверное, два дня, прежде чем я позвонила ей сама. До сих пор помню тот наш разговор. Алевтина была настроена категорично, она как раз собиралась идти к отцу, чтобы вернуть ему ключи от нашей квартиры и сообщить, что выписывается с нашей жилплощади…

Мы говорили минут сорок. Когда я смогла Але доходчиво объяснить, что же произошло, что она сделала не так, мне показалось – она все поняла. Я долго втолковывала ей элементарные понятия о том, как мужчина, отец переживает подобные истории с дочерью. Женщина может какие-то вещи понять, что-то себе объяснить, что-то внушить. Мужчина (по крайней мере, мой муж) – никогда.

Я почти не рассказывала Андрею, что происходит в личной жизни Алевтины. Ставила его в известность без конкретики: встречается, влюблена, пошла на свидание…