– Это я, Тодд. Меня ножом пырнули.

– Кто это?

– Тодд. Хозяин «Бильярдно-пивного бара Доктора Любовь».

Кто такой Тодд, Дювел вспомнил не сразу. Ах да, молодой американец с бостонским акцентом. Трехдневная щетина, зеленые глаза… верно, он самый.

– Ага, парень из бара. Тодд, сейчас поздновато. Помню, я просил тебя звонить, если что понадобится, но не думал, что это случится так скоро.

– Говорю же, меня ножом пырнули.

– Что?

– Ножом меня пырнули!

В трубке слышалась целая какофония – обрывки рэпа, приглушенные голоса, кашель, крики и далекий рев мотоциклов. Байкеры Паттайи спать не ложатся.

– Что происходит?

– Мне больно, – захныкал Тодд.

– Где ты?

– В баре. Я один, помоги мне.

К тому времени, как Дювел встал, оделся и на мотоцикле выехал в «Бильярдно-пивной бар Доктора Любовь», часы уже показывали половину третьего. В баре было темно. Тодд лежал на полу рядом с бильярдным столом.

– В чем дело, дружище? – спросил Дювел, опустившись на колени рядом с Тоддом.

– Она меня пырнула.

– Кто пырнул? – уточнил Дювел.

– Нои, бывшая жена.

– И где она сейчас?

– Сбежала. Эта сучка засаду мне устроила.

Сравнительно молодой, Тодд уже нанюхался пороху на фронте паттайской семейной жизни. Он угодил в засаду и теперь, как бравый солдат, лежал на полу и, делая глубокие вдохи, держался за красное пятно, которое расплывалось на животе.

– Вы поссорились?

– Нои требовала денег, – ответил Тодд. – А как услышала, что я на мели, схватилась за нож. Взяла и пырнула меня в пузо, а я даже не заметил. Глупо, да?

– Тодд, тебе в больницу надо. – Дювел оглядел темный бар. – Где твоя русская подруга?

– Ушла домой еще до начала заварушки.

– Хочешь, я позвоню ей?

– Нет, Алису впутывать не надо. – Лицо Тодда побледнело, губы посинели. – Кое-кто надоумил Нои меня пырнуть.

– О ком это ты? – спросил Дювел.

– Пиво.

– Кто такой Пиво?

– Мой партнер по бизнесу.

– Ясно, только что связывает Пиво с твоей бывшей женой?

Тодд покачал головой:

– Пиво хочет, чтобы я вышел из игры.

Дювел расстегнул Тодду рубашку и осмотрел рану, светя фонариком на область живота.

– Рану надо обработать.

У Тодда сбилось дыхание, глаза словно остекленели. Он поднял голову и глянул на Дювела, который вдруг почувствовал, что его собственный язык стал как-то тяжело ворочаться во рту. От кровопотери у Тодда развился шок, речь стала бредом.

– Нои требовала денег. Я объяснил: что должен, я ей уже отдал. Между нами все кончено. Нож появился внезапно. Я и отреагировать не успел, – сетовал Тодд, словно вина лежала на нем.

Вероятно, так оно и было.

Дювел вышел на улицу и тормознул пустой бат-автобус – пикап, который, добавив в кузов скамьи, паттайцы используют в качестве общественного транспорта. На скамью водитель и уложил Тодда. Дювел залез в «салон» и устроился рядом.

– Плати больше! – потребовал водитель, увидев, как Дювел в форме волонтера туристической полиции Паттайи склонился над раненым приятелем. – Твой друг мне всю скамейку кровью перепачкает.

Так началась денежная цепочка. Дювел вытащил бумажник из заднего кармана брюк и вручил водителю лишние сто батов. Тот глянул на банкноту, ворча, залез в кабину и газанул. Словно в космосе, они понеслись к частной больнице у Сукхумвит-роуд.

– Зачем она меня пырнула? Что я ей сделал? – вопрошал Тодд, когда бат-автобус затормозил, чтобы проехать на красный. На Сукхумвит-роуд движение не интенсивное.

Дювел задумался: в голосе Тодда слышалась досада. «Женщину узнаешь только после свадьбы», – говорил отец Дювела, умалчивая, что преимущественно женился на своих супругах вскоре после первого свидания. Тем не менее, отец Дювела был прав. Он в упор не понимал, почему жены стреляют в него, бьют и пыряют ножом.

Бат-автобус влетел вверх по наклонному въезду и остановился у входа приемного отделения. Дювел выполз из «салона», но выпрямиться смог лишь через минуту. Они с водителем дотащили Тодда до дверей. Две санитарки смотрели на них, скрестив руки на груди.

– Деньги есть? – поинтересовалась старшая из санитарок. – Без денег помогать не будем.

– Не волнуйтесь, вам заплатят, – пообещал Дювел. – Он со мной.

Санитарки присмотрелись к форме Дювела, отошли в сторонку, пошушукались и вернулись.