У Кэрри вырвался визгливый смешок — почти истерический. Невероятно! Невозможно поверить!

Разум не вмещал еще всего значения случившегося. Ей следует... да, следует овладеть собой, не допустить себя до чего-нибудь страшного! Дрожащими пальцами она вложила листок в конверт. Это не может быть правдой! Роберт, нежный, чуткий Роберт не способен так поступить с ней! А даже если это и правда, разве он не должен был бы приехать сам и сообщить ей?..

Надо поговорить с ним! Кэрри мгновенно развернулась и вихрем пронеслась через вестибюль в офис преподобного Минтнора. Никого нет — какое счастье! Она мысленно поблагодарила за это судьбу, схватила телефон и набрала номер дома Роберта — почти её дома. Гудки... гудки... Она напрягала всю свою волю: пусть только Роберт ответит, только бы услышать его голос! И вдруг ясно представила пустой дом, пронзительные звонки телефона... В этих таких знакомых ей небольших, уютных комнатах — они вместе их украшали — сейчас ни души. Коттедж ждет прибытия счастливых новобрачных...

Автоответчик не принимает звонка. Значит, все чистая правда: Роберт всегда выключает автоответчик, когда не желает принимать звонок. В глубине души она с первого взгляда и не сомневалась в истинности этого страшного, краткого послания, а теперь пришла уверенность. Но почему? Почему?.. Только это одно слово и стучало в голове, когда она, без всякого осознанного намерения, вернулась на церковное крыльцо, по-прежнему сжимая в руке конверт. Смятение в душе нарастало, ком в горле мешал дышать. Она разжала ладонь, пальцы легким движением отбросили скомканную бумагу. Ненавистный конверт взлетел и упал на ступеньку. Ветер подхватил его и швырнул в кусты.

Кэрри огляделась — не видел ли кто. Хью, ее отец, уже в церкви, с ним несколько человек. Джинни и другие подружки невесты, в своих малиново-розовых платьях и живописных шляпах, прибудут с минуты на минуту. Церковная стоянка заполнится машинами, принадлежащими гражданам Уэбстера, штат Южная Каролина, — города, где она родилась и выросла. Все приедут, каждому интересно посмотреть, как Кэрри Маккой выходит замуж — выходит за Роберта Голлэтина. Еще бы — младшая дочь единственного в городе писателя, к тому же романиста, книги его продаются... Кроме того, он издает местную газету. Но и это не все: Кэрри — сестра и свояченица ее редакторов. А семья Роберта — тоже здешние, богачи, владельцы двух мебельных магазинов. Общество у них тут небольшое, и предстоящую свадьбу окрестили уже событием года. Тем более что ни для кого не секрет — лет десять, как все невесты Уэбстера безуспешно ловят Роберта в брачные сети. Да и на этот раз он не очень-то жаждал, чтоб его поймали, только Кэрри и Марсия все знают.

Секунды бегут. Вот сейчас ее начнут искать, звать, и придется всем сказать... и гостям... Что им останется делать? Они разъедутся по домам. И через несколько минут весь город начнет перешептываться: «Бедная малышка Кэрри Маккой! Представляете, она так и осталась одна-одинешенька стоять у алтаря, в своем очаровательном воздушном наряде!»

От чувства жуткого унижения волна тошноты подкатила к горлу. Кэрри непроизвольно ухватилась за живот, смяв развевавшиеся концы атласных лент, опоясывавших талию.

Нет, этого всего она не выдержит — выше сил! Недаром, видно, отец всегда говорил: «Смотри, гордячка, чувство собственного достоинства — это тоже хорошо в меру. Как бы оно тебя не поглотило». Это правда, но ведь себя не изменишь. Чтобы ее жалели — подумать только!

Ноги пришли в движение будто независимо от нее: пересекли небольшое крыльцо, спустились по ступенькам. Еще не оправившись от первого потрясения, Кэрри двигалась медленно, в каком-то оцепенении; но вот шаг ее убыстрился, она побежала. Миновала стоянку и понеслась дальше — лес начинался прямо за белой, обшитой досками церковью. Ветви деревьев цеплялись за вуаль, словно пытаясь сорвать ее с головы. Надо вытащить шпильку. Кэрри остановилась и стянула вуаль с каштановых волос, разрушив тщательно сделанную прическу. Прозрачная ткань зацепилась за низко свисавшую ветку ореха — ну и пусть висит, снимать не стоит. И, оглянувшись, она увидела, как бьется на ветру белый призрак ее надежд и мечтаний. Вот и все, что от них осталось.

Хриплое рыдание вырвалось из горла, Кэрри повернулась и побрела дальше. Еще несколько секунд — и она, миновав узкую полоску леса, оказалась на той стороне не очень оживленной дороги, которая вела к дому. Домой? О нет! Кэрри подобрала платье и пустилась бежать на юг — в противоположном направлении. Для свадьбы она выбрала туфли «а-ля балет», чтобы не быть выше Роберта, и сквозь тонкую подошву мелкие камешки впивались в ступни.

Роберт! В сознании калейдоскопом мелькали эпизоды счастливого, полного надежд общения. Они знали друг друга долгие годы — ведь с Марсией-то дружили со школы. Но встречаться стали, только когда Кэрри окончила колледж, начала работать в рекламном агентстве в Гринвилле и переехала домой.

Она полюбила его намного раньше, чем он ее, но у нее не возникало и тени сомнения — они отлично подходят друг другу! Его спокойная внимательность ее покорила. А как они веселились, когда вместе украшали маленький дом, доставшийся ему по наследству! Здесь они поселятся и будут жить, появятся дети — пристроят еще комнаты. Потом он уже не хотел говорить о детях, как, впрочем, и ни о чем другом. Она понимала, конечно, — что-то не так, но предпочла погрузиться в предсвадебные хлопоты и ничего не замечать!

Захваченная своими переживаниями — почему же, откуда это обрушилось, такая катастрофа? — Кэрри не слышала шума приближавшегося автомобиля — тот выскочил из-за поворота впереди. Тормозит, замедляет ход... Внезапно он круто развернулся в том направлении, в каком шла Кэрри, поехал рядом с ней — и вдруг затормозил так резко, что чуть не встал на нос. Кэрри изумленно огляделась: Уилл Кэлхаун смотрит на нее с переднего сиденья своего «мустанга" с откидывающимся верхом. Уилл поднял солнцезащитные очки на макушку.