Мы поехали на моем стареньком «Фольксвагене». Быть может, с определенной точки зрения это было и не совсем благоразумно, потому как по номерам легко можно было установить владельца автомобиля. Точнее – владелицу. Меня. А с другой стороны, мне ли говорить о благоразумии? В любом случае в Волгограде я числилась в покойницах, так что никто, надеюсь, не обратит внимания, даже если я глупо «нарисую» свое старенькое авто где не след.

Всю дорогу Микиша и Максим Максимыч рассказывали мне о способах угона автомобилей, о фокусах с отключением сигнализации с подробным разбором того, как следует «убивать» разнокалиберные мультилоки и другие премудрости. Легкомыслие и жизнелюбие этой парочки поражало. Как будто они ехали не в город, где им угрожает смертельная опасность, а куда-нибудь на курорт – отдыхать и резвиться с подружками.

Я, честно говоря, была совершенно не расположена к выслушиванию баек и инструктажа веселой парочки. Меня занимали более серьезные и насущные вещи, чем то, как при помощи гвоздя, молотка и металлической полоски за десять минут начисто отключается дорогущая сигнализация. Я предчувствовала, что все мои предыдущие соперники по этому делу могут показаться неумелыми дилетантами по сравнению с тем основным противником, что ждал меня там, в городе-герое. Конечно, я имела в виду Фомичева. Один раз он недооценил меня – как, впрочем, и я его, – и теперь исполнителям, которым я была заказана, придется серьезно заплатить за то, что я выжила.

Если, конечно, Фомичев уже не приказал устранить их сам, допрежь меня. Впрочем, это едва ли. Не из тех людей уважаемый Георгий Артурович, чтобы разбрасываться ценными кадрами. А Борис, Николай и Елена – вся троица! – бесспорно, к таковым принадлежала. Я вспомнила насмешливые слова Николая перед тем, как он выстрелил в меня из пневматического пистолета, заряженного капсулой с нервно-паралитическим препаратом, – слова, касающиеся смерти Косинова: «Самое забавное, что ее, машину, сплющило в самом буквальном смысле. Ну, плиту на нее уронили, такая незадача, понимаешь…»

Действительно, незадача. Осталось спросить – при каких же обстоятельствах уронили плиту на машину Косинова и кто непосредственно руководил операцией?

И я уже знала, кому адресовать этот вопрос.

Я остановила машину в тихом дворике, где играли несколько довольно вялых детишек, а сонная собака совершала короткие пробежки перед подъездом. Это был тот самый подъезд – нужный мне. Здесь находилась квартира Корчевникова.

– Вот что, – сказала я, поворачиваясь к Микише и Максиму Максимычу, – даю установку. Малейшее нарушение – выгоню, что называется, из похода к чер-ртовой матери! Понятно? Тогда слушайте. Из машины не выходить. Если что-то потревожит, у подъезда есть телефон-автомат. Звоните мне на мобильный. У меня федеральный роуминг, так что без проблем. Но только при форсмажорных обстоятельствах. Незачем светить ваши персоны во дворе, где живет этот тип.

– А что за тип? – поинтересовался Кораблев.

– Один мой старый знакомый, – отозвалась я, вылезая из салона «Фольксвагена». И еще успела услышать негромкий голос Максима Максимыча: «Сдается мне, что она нарыла адрес одного из тех, кто хотел ее убить около Ровного…»

Догадливый у меня братец. Ничего не скажешь. Весь в меня.

Я поднялась пешком на пятый этаж – лифт, как водится у нас, был отключен – и остановилась перед квартирой номер девятнадцать, в которой, по моим, вернее, фээсбэшным данным, должен жить Боря Корчевников, мой любезный знакомец «гусар». Ох, не нравится мне все это! Даже если он дома…

Прервав цепочку собственных мыслей, я с силой нажала на кнопку звонка раз и другой.

– Кто? – раздался за дверью недовольный голос.

Я ответила первое, что пришло на ум, и оказалось, что пришло довольно удачное:

– Я от Николая. Он просил к вам зайти.

– А, от Коли… – пробормотали за дверью, и только в этот момент я поняла, что не ошиблась при определении адреса и человека. Сомнений больше не оставалось: я пришла «в гости» к тому самому Борису, знакомство с которым едва не стоило мне жизни.

Дверь распахнулась. Борис, в домашнем халате и тапочках, начал свой обзор с моих ног. Потом он медленно поднял взгляд и коснулся им наконец лица. Примечательно, что узнал он меня сразу, потому что вздрогнул всем телом и стал пятиться. Я извлекла из заранее расстегнутой сумочки пистолет и, приставив ствол ко лбу помертвевшего Бориса, произнесла:

– Ну, пойдем поговорим, что ли, дамский угодник. Как жизнь? Как сам-то? Покушал ли шашлыков на дачке? Ну что ты моргаешь, сволочь? Не ожидал визита дамы в такой прекрасный день?

Его губы дрогнули. Со лба на щеку скатилась крупная капля пота. Он уперся спиной в стену прихожей, и я с грохотом захлопнула за собой дверь.

– Но ты же… тебя же… – бормотал мой «гусар».

– Можешь считать, что я воскресла, – сказала я. – И больше не будем к этому возвращаться. Лады? Вот и чудесно. Лучше поговорим о тебе, мой милый Борис Ильич Корчевников, выпускник Ленинградской академии ВВС, ныне Санкт-Петербургского института переподготовки летных кадров. Ты ведь у нас заслуженный человек, Боря. Галантный, что очень важно для дам. Ты даже убивал меня вежливо, с прибаутками. Помню, как ты сожалел, что вынужден меня убить. Говорил даже, что готов на мне чуть ли не жениться. Теперь у тебя, мой милый Боря, есть шанс. – Дулом пистолета я отодвинула с его лба прилипшие прядки волос и продолжала: – Да, у тебя есть прекрасный шанс. Ты отвечаешь на все мои вопросы, и тогда у нас будут согласие да любовь. Понятно тебе, ухарь?