— Странные у тебя друзья, Стасик. Неужели они не понимают, что нам надо хоть иногда проводить время вместе? Признаться, я от них немного устала.

Я продемонстрировала Гоцульскому записку, он быстро прочел ее и кивнул.

— Да нет, Жень, они нормальные ребята. Зря ты так.

— Ну не знаю. Может, высплюсь, подобрею. — Я подошла к кровати и намеренно громко ее расстелила, швыряя подушки на кресла, шелестя покрывалом, прыгая на матрасе, который, как назло, совсем не скрипел. Стас молча наблюдал за моими действиями, Макс растерянно поглядывал по сторонам, силясь понять, что ему делать дальше.

— Макс, а ты бери, что тебе надо, и иди к себе, — сказала я.

Максимка развел руками и принялся очень выразительно двигать губами.

— А что мне надо брать? — прочитала я по его губам.

— Минуточку, — я снова подошла к сумке и достала один из своих мобильных телефонов. Я всегда носила с собой несколько аппаратов. Один был рабочим, для связи с тетей Милой и друзьями, другой секретный. Номер этого секретного телефона никто не знал, я постоянно меняла в нем сим-карты и пользовалась в случаях крайней необходимости. В машине, в бардачке, валялась еще одна мобильная трубка, но это так, стратегический запас, ею я вообще редко пользуюсь, хотя всегда с завидной регулярностью заряжаю аккумулятор.

Прежде чем вручить Максу один из мобильников, я набрала на нем номер второго своего телефона и внесла в раздел быстрого набора. Потом потянула парнишку за рукав, направляясь в ванную.

— Стасик, включи телевизор, пожалуйста, — сказала я вслух, когда наша молчаливая пауза слишком затянулась. — Макс, ну ты нашел, что хотел? — эти слова предназначались исключительно для Вити с Антоном.

Я затащила Макса в ванную и прикрыла за собой дверь. В комнате громыхнул телевизор, звук Гоцульский установил такой повышенный, что даже через запертую дверь ванной он казался оглушающим.

— В этом телефоне забит мой номер, в случае малейшей опасности дави на зеленую кнопку, я сразу прибегу к тебе, понял? — зашептала я.

— Понял.

— И учти, никакой самодеятельности. Сиди в номере и носа не показывай, пока я не приду за тобой. Понял?

— Да понял, понял, — мои наставления начали раздражать Максима. Он считал себя взрослым парнем, не нуждающимся в нравоучениях.

Мы вышли из ванной.

— Стас, убавь звук, оглохнуть можно! — крикнула я Гоцульскому.

В ответ он ткнул пальцем в место, где был установлен жучок, и с улыбкой закивал, как будто говорил: «Наоборот, пусть орет. Им же хуже будет».

— Убавь, говорю, — с раздражением сказала я, поморщив лоб.

Гоцульский послушно надавил на кнопку регулятора звука, убавляя звук.

— Иди, Макс. — Я открыла входную дверь, выпуская Максимку в коридор. Дверь наших соседей тоже немедленно открылась.

— Это у вас так телик орет? — спросил Виктор, выглядывая из своего номера.

— Да это Стас дурака валяет, — отшутилась я и прикрыла дверь. Затем присела и через замочную скважину около минуты наблюдала за номером напротив. Убедившись, что мы никуда не собираемся уходить, Виктор вернулся к себе. За Максом никто не пытался проследить.

— Ну что, ложимся? — игриво сказала я, заваливаясь на кровать прямо в одежде.

— Давай, — с некоторым удивлением ответил Станислав, усаживаясь рядом со мной.

Я удобно устроилась, облокотившись на спинку кровати у изголовья, и подтянула колени к себе. Потом взяла блокнот с ручкой и сделала короткую запись, которую немедленно передала Станиславу. Процесс передачи «секретной» записки сопровождался странным вздохом в моем исполнении.

— М-м-м… — В этом вздохе было столько страсти, что Гоцульский напрягся и круглыми глазами посмотрел на меня.

Когда же он ознакомился с содержанием записки: «Сейчас попыхтим для порядка, потом пойдем в ванную и продолжим разговор», заметно расслабился и подыграл мне:

— О-о-о…

Я безучастно смотрела в экран мигающего телевизора, периодически вздыхая и ахая. Стас поддерживал меня, правда, иногда мы не совпадали в своих восхищениях, ох накладывался на ах, получалось что-то странное, как будто мы из последних сил вагоны разгружаем. Когда по телевизору прошло аж два рекламных блока, я решила, что можно перебираться в ванную.

«Сначала я, потом ты», — показала я знаками и встала с кровати.

Я убежала в ванную, через несколько минут ко мне присоединился Гоцульский. Он так старался идти бесшумно, что его движение слишком затянулось. У меня уже появилось подозрение, что Стас заснул, вдоволь напыхтевшись. Когда мы наконец-то оказались наедине, вдали от подслушивающего устройства, я вернулась к начатому днем разговору:

— Итак, ты работаешь на Левицкого…

— Женя, а ты уверена, что тут они нас не услышат? Может, диапазон действия жучка так велик… — таинственно начал Станислав, но я его быстро перебила: