— Быстрее, быстрее, не спим.

Кроме сотрудников отеля, на заднем дворе никого постороннего я не заметила. И наше появление никого особенно не удивило, как будто из технического помещения в это раннее время частенько кто-то выходит.

Похоже, присматривать за нами оставили только двоих молодцов, на улице я не обнаружила других соглядатаев. Никто, видно, не рассчитывал на такой поворот событий, что из запертого помещения могут сбежать двое связанных. Никто, кроме меня.

— Куда теперь? — шепотом спросил Гоцульский, когда мы окончательно выбрались из здания.

— Туда, — я кивнула на «каблучок».

Водитель машины стоял спиной к нам, но на шаги отреагировал и обернулся.

— О-па, — усатый мужичок удивленно приподнял брови, разглядывая нас со Стасом. — Кто это вас так?

Видок у меня и правда был не очень. Порванная грязная одежда, босые ноги, лица своего я не видела еще, но по неприятному жжению в области рта могла догадаться, что красотой не блещу.

— Упала.

— Я так и подумал, — усмехнулся мужичок. — Что, снова в Тарасов отвезти надо?

Удивительно, мужик меня узнал, я и не надеялась на это.

— Достаточно только с территории отеля вывезти, дальше мы сами.

— Все еще не доверяете моей машине? — с грустной улыбкой отметил он и хлопнул по капоту «каблучка». — Она у меня зверь, вы же уже сами в этом убедились.

— Машина зверь, но дело не в этом. Мне еще кое с кем встретиться надо, так что далеко отсюда уезжать нельзя.

— Ясно, — кивнул усач. — Ну, ладно, прыгайте в фургон. Я сейчас оформлю бумаги, и поедем.

— Если вы не возражаете, мы лучше в салон прыгнем.

— Там место только для одного пассажира, — возразил водитель.

— Мы разместимся. На полу, — добавила я.

Доверять нельзя никому, особенно когда совсем не знаешь человека. Я не могла позволить добродушному водителю запереть нас в фургоне машины, хотя и понимала, что там нам будет просторнее и спокойнее.

Гоцульского я в буквальном смысле слова запихнула под пассажирское сиденье. Он с трудом сложился втрое, обхватив колени и прижав их к груди. Сама я села на сиденье и пригнулась как можно ниже. Усач быстро вернулся, открыл водительскую дверь и буквально взорвался хохотом:

— Ну вы даете! — Он едва сдерживал себя. — Я такого еще не видел.

— Если можно, побыстрее, пожалуйста, — взмолился Стас, — а то я сейчас сломаюсь.

— От кого бежите хоть, молодежь? — поинтересовался мужик, заводя своего зверя.

— От плохих людей, — сказала я первое, что на ум пришло.

— Если от плохих бежите, значит, вы хорошие, — он с лукавой ухмылкой посмотрел в нашу сторону.

— Мы очень хорошие, — снова подал голос Гоцульский.

— Ну, хорошим людям всегда приятно помочь. Поехали.

Мы беспрепятственно выехали с территории отеля, охранник на выезде не удостоил нашу машину особым вниманием, сразу открыл ворота и выпустил нас. Проехав еще с полкилометра по асфальтированной дороге, наш усатый водитель притормозил и сообщил:

— Ну, здесь, в принципе, я могу вас высадить. Вокруг густой лес, «Орленка» уже не видно, так что можете выходить.

Я присела и выглянула в окно. Действительно, место хорошее, вокруг ни души, только густые заросли лесных насаждений.

— Спасибо вам огромное, вы нас очень выручили, — сказала я, выбираясь из машины.

Гоцульскому пришлось немного помочь «распутаться», когда его ноги отделились от тела, он практически сполз на землю.

— Наконец-то свобода.

— Ну, я на всякий случай не прощаюсь, — усмехнулся мужик. — Кто знает, может, завтра вас снова придется спасать?

— Надеюсь, что мы уже окончательно спаслись. Спасибо.

— Да не за что. Развлекайтесь.

«Каблучок» поехал восвояси, а мы направились в самую гущу леса. Нам необходимо было найти Максима.

Немного углубившись в лес, мы направились обратно в сторону отеля. Где-то напротив хоздвора должен был прятаться Максим. Станислав не мог нарадоваться чудесному спасению из плена и всю дорогу восторженно рассуждал о своем везении и моих исключительных способностях.

— Я уже и не мечтал увидеть это солнце, эти деревья. — Он переживал второе рождение и радовался каждому листочку. — Ты не представляешь, каково это — по пояс войти в бурный поток воды, уносящий в бездну, и, когда уже нет никакой надежды на спасение, вдруг оказаться на берегу жизни. Это фантастика!

— Если ты не забыл, я вместе с тобой вошла в этот бурный поток. Так что имею представление, каково это, — сказала я строго.

— Ну да, конечно, ты должна меня понимать. Ты ведь не раз бывала в таких ситуациях.