— Лечусь, конечно, по мере возможности… Надо же, есть, оказывается, у нас ещё порох в пороховницах, — оглянулся на Василия Андреевича. — Толковая молодёжь.

— Дык! А кто бы сомневался! Я ж тебе говорю — орлы, прямо сейчас в разведку!

— Ладно, бойцы, — Серафим Михайлович прихлопнул стол ладонью. — Так и быть. Переходим ко второй части марлезонского балета…

— К чему, к чему? — заинтересованно переспросил Сергей.

— К навыкам обращения с огнестрельным оружием. Надеюсь, что-нибудь серьёзнее рогатки в руках держали?

— Обижаешь, Михалыч, — вмешался Василий Андреевич. — Какая рогатка, они почитай каждый день в страйкбол гоняют.

— Это ещё что?

— Эх, дружище, отстал ты совсем от жизни в своей глуши. Короче, это такая игра, вроде нашей «Зарницы», только похлеще. Пуляют в друг друга почём зря. Маску на морду, пластиковые пульки. И лупят и лупят из кустов… На одну экипировку тыщи уходят…

— Пуляют, говоришь? Это хорошо. Тогда значит, какой-никакой навык есть.

Серафим Михайлович решительно поднялся.

— Вот что, соколики. Одевайтесь. Пойдёмте-ка за околицу чуток прогуляемся…

Опасливо обойдя злобно лающего пса, заинтригованная молодёжь выскочила за ворота Едва калитка захлопнулась, пёс словно поперхнулся и тоскливо завыл.

— Цыц, Полкан! Чего развылся? Сдурел что ль совсем на старости лет? — послышался раздражённый голос Серафима Михайловича.

— Видать, на охоту хочет, — предположил Василий Андреевич.

— Пенделя он хорошего хочет. А может, подружку опять учуял. Бегает тут у нас одна приблудная…

Что-то громко загремело.

— Да твою дивизию… Слушай, Михалыч, темно тут у тебя, как у негра в желудке!

— Сейчас поправим. — Раздался щелчок. — Да будет свет!

На столбе загорелся мощный прожектор, осветив заросшую просеку. Перешучиваясь, ветераны вышли за ворота с ружьями наперевес.

— Итак, бойцы, перед вами «иж пятьдесят восемь эм» образца тысяча девятьсот восемьдесят девятого года, — продемонстрировал ствол Серафим Михайлович. — Ружьишко старое, но убойное. Так, держи, Алексей… Сергей… Ну-с, соколики, давайте посмотрим, как вы там пуляете, — вытащил из-за пазухи журнал с яркой обложкой и направился по просеке, отсчитывая шаги.

— Пятьдесят…

Выдрал пару страниц и наколол на верхушки молоденьких сосен.

— Эй, на корабле! Оттудова видно?

— Да! Нормально! — в один голос откликнулась молодёжь.

— Так, теперь погодь там!

Запыхавшись, Серафим Михайлович вернулся назад.

— Держи, — протянул Алексею патрон. — Надеюсь, как заряжать знаешь?

— А то…

Усмехнувшись, Алексей с натугой переломил ствол и вложил патрон. Вот мужик даёт! Ещё бы не знать, как заряжать. Да это, наверно, даже трёхлетний пацан знает. Видно, совсем за безнадёжных чайников держит.

— На позицию!

Алексей сделал шаг вперёд.

— Снимай с предохранителя. Товсь!

Перещёлкнув тугую кнопку, Алексей зажмурил левый глаз и поднёс приклад к плечу.

— Целься! Огонь!

Гулко бахнуло. Приклад больно долбанул в плечо. Журнальный листок разлетелся в клочья.

— Хм… А молоток, — удивлённо прокомментировал Серафим Михайлович. — Не ожидал.

Василий Андреевич снисходительно усмехнулся.

— А я тебе что говорю? Страйкболят они!

— Да, неплохо, неплохо, — согласился Серафим Михайлович. — Серёг, теперь давай ты покажись…

Алексей перещёлкнул предохранитель и отступил назад. Дело плёвое. Подумаешь, пятьдесят метров, дробь и неподвижная мишень. Да тут чтоб не попасть, совсем слепым надо быть. Или с перепоя, как некоторые…

Явно рисуясь, Сергей ловко вскинул ружьё и выстрелил почти не целясь. Лёгкий ветерок подхватил и понёс журнальные ошмётки.

— Ну что я говорил? — гордо повернулся Василий Андреевич. — Орлы!

— Орлы, — согласился Серафим Михайлович. — Ну что ж, братцы-кролики. Будем считать, краткий курс молодого бойца успешно пройден. А теперь давайте чуток попаримся и спать. Вставать завтра рано…

Ночью спалось плохо. Можно сказать, не спалось совсем. Богатырский храп ветеранов временами заглушало тоскливое тявканье и подвывание чёртова Полкана, безмерно скорбящего то ли о загулявшей подружке, то ли о своей беспросветной собачьей жизни вообще. На кухне который час упорно тарахтел дореволюционный холодильник, видимо, в целях наилучшей сохранности продуктов нагнетая в морозилке абсолютный ноль по Кельвину. В общем, тихая деревенская обстановка как никогда способствовала крепкому и здоровому сну. Наверно, Серафим Михайлович очень любит принимать гостей…