Я довел свой рассказ до конца, и теперь к моей нервотрепке присоединилась мама, постукивая пальчиками по столу, глядя на часы и то и дело повторяя одну и ту же фразу: «Ну где же эта полиция?»

Все завершилось благополучно: в определенный момент зазвенел мой мобильник и вибрирующий от радостного волнения голос комиссара произнес одно слово: «Есть!» Я кивнул маме, и мы с ней одновременно перевели дух. Между тем комиссар после короткой паузы продиктовал мне свои ЦУ:

– Итак, мы здесь, у машины Клебо – ждем появления объекта. Наблюдайте за известными вам людьми, и как только они соберутся выходить…

В этот момент, словно следуя полицейской инструкции, наши подопечные действительно поднялись, любезно пожали друг другу руки и, непринужденно болтая, направились к выходу. Мы с мамой к тому времени давным-давно расплатились за свой ужин, а потому немедленно последовали за ними. Последние шаги мы делали, едва ли не дыша им в спины.

Но парни ничего не замечали – они шли, обсуждая грядущие скачки в Кейптауне, на которые великолепный Рольф выставлял своих питомцев – жеребцов лучших аравийских кровей. Каково же было их изумление, когда на ярко освещенной фонарями парковке они наткнулись на полицейских, мрачно замерших рядом с их автомобилями.

Все было, как в захватывающем боевике с ведущими звездами Голливуда в главных ролях. Не произнеся ни слова, комиссар молча распахнул заднюю дверцу пикапа Клебо и не без торжественности достал дивный короб, из которого его помощник извлек Черную Мари, таинственно блеснувшую в свете фар алмазной голубизной глаз.

Клебо издал нечто похожее на стон и развернулся было, чтобы бежать куда глаза глядят, но наткнулся на меня. Я принял его в свои объятия, вежливо обхватив за плечи и развернув назад:

– Спокойно, мсье. Все, что вы сейчас скажете, может быть использовано против вас, не забывайте! Ваша карта бита.

В тот же момент бедняга неожиданно, в голос разрыдался. Пока его усаживали в полицейский автомобиль, богач Рольф «потрясенно» покачал головой и с недоуменной улыбкой развернулся к комиссару.

– Какой ужас! Если бы я знал, что ужинаю с преступником! Вы хотите сказать, что ту скандальную подмену дара католическому храму совершил именно мой приятель Паскаль? Невероятно!

Комиссар внимательно разглядывал безупречное лицо парня.

– Хотите сказать, что вы здесь совершенно ни при чем? Что Паскаль Клебо совершил подмену не по вашему заказу?

Безупречный Рольф изумленно всплеснул руками.

– Ну что вы! Я – законопослушный гражданин Швейцарии. Бедняга Паскаль тоже родом из Швейцарии, сегодня мы случайно встретились, решили вместе поужинать. Разумеется, я здесь ни при чем! А сейчас – извиняюсь, мне пора – меня ждет мой самолет: давно пора лететь в Каир.

– Боюсь, мы не можем вас сейчас отпустить до выяснения и уточнения всех обстоятельств данного дела, – наклонил голову комиссар, но Рольф прервал его с пренебрежительной усмешкой:

– Боюсь, комиссар, у вас просто нет выбора; в конце концов, я ведь просто могу прямо сейчас позвонить министру правоохранительных органов Танзании – пару раз он был у меня в гостях, в Каире… Я здесь ни при чем, понимаете? Абсолютно ни при чем. Прощайте!

И красавчик легкой походкой направился к своему «Феррари» – сел за руль, хлопнул дверцей и был таков.

В полицейском автомобиле Паскаль, словно отключившись от внешнего мира, безутешно плакал; полицейские, столпившись чуть в стороне, ожидали дальнейших приказаний. Комиссар развернулся ко мне.

– Я думаю, этот парень окажется ни при чем.

Что тут скажешь? Возможно, тут была наша ошибка: следовало подождать в засаде момента, когда Черная Мари перешла бы в руки Рольфа и Клебо получил бы из его рук свой гонорар.

– Увы! Но ничего, главная рыба у нас в руках, ведь Рольф заказал Клебо только статуэтку, он не заказывал смерть двоих людей, ведь так?

Все так и было. Вскоре все мы расселись по своим машинам и направились в полицейское управление, где едва ли не до утра длились допросы, оформлялись протоколы, а специально вызванный врач два раза делал успокаивающие уколы заплаканному Паскалю.

– Боюсь, это потрясение окажется не по силам бедняге Паскалю, – севшим голосом произнесла мама, когда в серых сумерках раннего утра мы с ней вышли из полицейского управления. – Он пошел на все, даже на самое тяжкое преступление – убийство, чтобы достичь своей цели: обновить оборудование отеля, сделать хороший ремонт, оплатить рекламу своего отеля на туристических сайтах. И вот все пошло прахом, оказалось напрасной тратой сил и энергии.