…Лена. Что бы я не чувствовала, надеюсь, ты больше не появишься в моей жизни, потому что во второй раз я не смогу себя пересилить. Пока я держусь, пока я не вижу тебя здесь, пока я что-то чувствую к Владе, я смогу сопротивляться тебе. Но даже если мы и пересечемся еще… даже не смей давать мне хотя бы мельчайший проблеск надежды. Ты же не хочешь сломать меня? В первый раз тебе это почти удалось».

В этот миг кто-то вновь позвонил в дверь. Руслана, уже ничему не удивляясь, с пакетом, полным разной вкуснятины, который она только что обнаружила, вышла в коридор и, даже не посмотрев в дверной глазок — если бы там была опять Лена, девушка бы не выдержала, — открыла дверь. На пороге квартиры, едва заметно улыбаясь, стоял Леша.

______________________________________

В переводе с тюркско-татарского Руслана — «арслан» — означает лев.

Конан — воин-варвар из Киммерии. Автор очень любит Роберта Говарда. Именно он и придумал Конана (Говард то есть, а не автор xD).

====== Снежок ======

На черном фоне оттаявшей земли, всегда заманчивей

и ярче белеет оставшийся кусочек снега. ©

Михаил Александрович Шолохов «Тихий Дон»

Руслана стояла в небольшом темном помещении, в котором от силы могли бы еще поместиться кровать да стол со стулом. Комната, которая скорее напоминала ящик, будто бы тускло светилась, но исходивший от стен свет был более чем холодным и пробиравшим до костей. В стене было квадратное отверстие, которое некогда служило окном, но сейчас дыра была скорее простым разнообразием в этой комнате. За дырой не было ничего . Ни света, ни тьмы — просто ничего . Иногда по стенам проходила едва заметная волна, и от этой вибрации Руслане становилось не по себе.

Оглядевшись по сторонам, девушка поняла, что отсюда ей не выбраться. Дверей или хотя бы маленького намека на них нигде не было. Только четыре темно-серых с коричневым отливом стены, пол, потолок такого же цвета да дыра. Почему-то подходить к этому псевдоокну девушке совсем не хотелось, а лишь короткий взгляд на него, вернее, за него , бросал в дрожь.

Когда Руслана огляделась кругом и поняла, что ей точно никак не выбраться наружу, она бросила взгляд на пол и, увидев свои босые ноги, внезапно осознала, что из одежды на ней только порванное грязное подобие некогда белой рубашки да порванные до колен давно уже не белые штаны. Рубашка тоже была нецелая: одного рукава явно не хватало. Руслана, взглянув на свою обнаженную руку, заметила, что ее татуировка как-то подозрительно болит. Ворон, смотревший на нее с плеча, внезапно каркнул так оглушительно громко, что девушка вскрикнула от неожиданности и зажала уши. Спустя мгновение дикая боль пронзила ее плечо, словно кто-то вырвал кусок плоти.

Руслана на автомате схватилась за плечо, которое ныло до невозможности, но потом, отведя руку в сторону, она очень удивилась: крови не было, а огненная пульсация прекратилась так же внезапно, как и началась. На том месте, где должна быть татуировка, не было ничего, просто кожа, смуглая и резко контрастировавшая пусть с грязными, но все-таки светлыми одеждами девушки. Руслана какое-то время тупо смотрела на свое плечо, но затем резко повернулась, услышав очередное «кар».

На полу с поломанными крыльями и поклеванной грудью, весь истекая кровью, на девушку смотрел белый ворон, тот самый, что она видела в своем детстве, тот самый, которого она не успела спасти. Птица каркнула еще несколько раз, а затем замолчала, пристально посмотрев глазами-бусинами прямо на Руслану. Воспоминания о той боли разом захлестнули девушку и она, чувствуя, что не в силах сдерживаться, дала волю эмоциям. Упав на колени и низко склонив голову, Руслана заплакала, тихо, с молчаливым надрывом. Все тело девушки сотрясалось в беззвучных рыданиях, но потом, подняв глаза на птицу, она заметила, что ее нигде нет.

Грязно-белые глаза благодаря слезам очистились и стали гораздо яснее, стали еще больше контрастировать со смуглой кожей и темно-каштановыми волосами. Казалось, глаза — осколки света, — два шрама — пересекающиеся судьбы, — белый ворон на плече — птица вернулась на место — и грязная, но все же светлая одежда были выражением внутреннего мира девушки. Вытерев тыльной стороной ладони слезы, Руслана порывисто встала и принялась лихорадочно оглядываться по сторонам. Только потом она поняла, что татуировка появилась вновь. На мгновение стало тепло, даже холодный свет, исходивший от стен, не мог дотронуться до девушки, но это длилось недолго.

Руслана услышала шаги. Звук был такой, словно кто-то шел по пустынному коридору.

«Откуда здесь коридор, когда я вижу только жалкое подобие окна и четыре стены? Здесь же нет ни двери, ни вентиляции. За пределами этого ящика есть хоть что-то? Я в этом сильно сомневаюсь. Но почему я чувствую, что у меня стали дрожать руки и подгибаться колени? Неужели это надежда? Неужели отсюда есть выход? Черт, и почему же я боюсь повернуться? Ведь шаги раздаются за моей спиной!»

Стоило Руслане додумать последнее, как шаги тотчас же прекратились. Девушка сглотнула и, не желая больше трусливо прятаться и подставлять неизвестности свою спину, живо повернулась. То, что она увидела перед собой, попросту разбило всю ее решительность вдребезги. В летнем платье, удивительно легком и милом, стояла Лена и смотрела на девушку. Светлые волосы трепал ветерок, которого Руслана не чувствовала. Ее волосы будто бы тяжелым камнем давили на плечи, заставляя немного сутулиться.

От Лены словно бы исходил свет, который без колебаний подавлял сопротивление тусклого свечения стен, озарял комнату чем-то радостным. Но Руслана подалась назад, не сводя с Лены глаз, пока не уперлась спиной в удивительно-холодную стенку, до которой еще не добралось тепло светловолосой девушки.

«Зачем ты пришла сюда? — чуть ли не с рыком хотела выкрикнуть Руслана, но губы не слушались. — Зачем ты пришла в эту комнату, где больше нет НИЧЕГО? Когда-то она была больше, когда-то у нее и вовсе не было краев! А сейчас ты стоишь с таким видом, будто бы жила здесь, забрала отсюда все, что только можно было и нельзя унести! Зачем ты вернулась? Что, захотелось посмотреть на то, как я живу здесь без тебя? Прекрасно живу! Разве ты не видишь? — горькая и ядовитая усмешка рассекла левую сторону лица. — Убирайся прочь отсюда. Ты не должна здесь быть! Ты не должна больше меня трогать! Хватит. Я устала. Я столько лет скрывала в себе это чертово чувство. Я простила тебе всю ту боль, что ты когда-то мне причинила, хотя я так усердно заверяла тебя, что мне не было больно! Ха!.. Ты поверила мне тогда. Мне удалось убедить тебя в том, что я не страдаю. А потом ты просто исчезла. Ты даже не сказала ничего — просто испарилась как летнее облако… Знаешь, пока Ирка — Господи, мне пришлось соврать даже ей, даже она не знала всей правды! — думала, что я просто молча убиваюсь и продолжаю пытаться спокойно жить и начинать все заново, я искала тебя! Но делала это так, чтобы никто из наших общих знакомых даже не заподозрил бы этого… Я искала тебя… Черт, я же просто пыталась тебя найти…»

Тяжелый и судорожный вздох вырвался из губ, которые девушке наконец-то удалось разомкнуть. Руслана чуть ли не с ненавистью смотрела на Лену. Только сейчас она заметила, что вокруг девушки нет ни стен, ни чего-то подобного. Руслана мотнула головой в сторону и поняла, что единственное, что осталось от комнаты, — это стена, к которой она прислонялась спиной.

Лена сделала шаг по направлению к Руслане. От девушки это не укрылось, и она мысленно закричала: «Стой!!! Даже не смей приближаться ко мне!» Но Лена не обращала внимания ни на что: она просто медленно и уверенно приближалась к Руслане. Та была похожа на загнанного зверя. Брови стрелой сошлись на переносице, ужасно исказив два шрама. Грязно-белые глаза вспыхнули, они напряженно и предупреждающе смотрели на девушку. Плечо вновь стало болеть, но Руслана даже и не думала с этим что-то делать. Бежать было некуда, и вот прошли минуты — или часы? — пока Лена подошла почти вплотную к Руслане и…