Мы пошли к Ахмату, и Вадим вызвал его условным свистом: три длинных, один короткий.

Ахмат сразу сказал, что это здорово, он давно думал то же самое. Чего они все придираются?.. Пусть без нас поживут — тогда узнают. Ещё вспомнят.

— Посмотрим, как Лида и Рая подружат, — сказала я.

— Англичанке скучно будет: приставать не к кому, — сказал Вадим. — И отец ругается. На меня и на мать. Дерётся.

— У меня тоже не лучше, — сказала я. — Только мама пока не дерётся. И папа не очень ругается.

— Я с братом поссорился, — сказал Ахмат. — Развоображался — приказывает: иди туда, иди сюда! Как маленькому…

— Куда пойдём? — спросила я. — И с собой что брать?

— Я уже придумал, — сказал Вадим. — Сначала за Белую Речку и в заповедник. Поживём дня три, пока все успокоятся. Там никто не найдёт.

— Я знаю дом недостроенный, — сказал Ахмат. — В нём ночевать можно.

— Только спички не забыть — самое главное, — сказал Вадим. — А потом поедем в Ростовскую область — и в колхоз какой-нибудь. В колхозе люди нужны — обязательно возьмут.

— Лучше, где коров много, — сказала я. — Буду за телятами ходить. Люблю животных.

— Я в кузницу пойду, — сказал Ахмат. — Или в механическую мастерскую. На токарном работать. В нём такая штука есть — «гитара» называется.

— Ладно тебе с гитарой, — сказал Вадим. — Значит, так. Завтра утром встречаемся в парке. Где ресторан «Лето». В восемь часов. Спички не забудьте.

— А поесть? — спросил Ахмат.

— Я возьму, — сказала я.

— Пусть без нас поживут, — сказал Ахмат.

— Ещё пожалеют, — сказал Вадим.

— Интересно, что Райка скажет? — сказала я.

— А Петька всё равно получит, — сказал Ахмат.

Мы ещё немного поговорили и пошли по домам.

Я забыла, что ухожу из школы и из дома, и зачем-то стала делать уроки. А когда вспомнила, было поздно: все задачки решила. Потом я обедала, читала, ходила гулять — и опять вспомнила про побег перед самым сном. Когда портфель укладывала.

Зачем теперь учебники? Тетрадки какие-то? Ручка? Всё это раньше было. А сейчас нужно положить… Ну, ручка пусть остаётся — письма писать. В школу, Марье Фёдоровне. Или Ирке… Лиде тоже можно. А Райке ни за что… И маме, конечно, с папой. Только потом. Не сразу. Когда буду уже за телятами ходить… У них морды мягкие-мягкие. И шея как шёлковый платок… Спички не забыть…

Я пошла на кухню и взяла пять коробок.

Хлеба тоже надо. Только немного, а то мама утром догадается… Два яблока можно, огурец, помидоры… Ещё коробка спичек войдёт…

Портфель уже был набит, как будто завтра шесть уроков.

Я легла спать и только собралась думать о побеге, как сразу уснула.

Утром папа ушёл рано, я с ним как следует и не попрощалась. Ничего — напишу письмо. А маму я поцеловала.

— Почему в брюках? — спросила мама.

— Сегодня в лес идём. По географии, — ответила я.

— После школы не задерживайся, — сказала мама.

Она каждый раз так говорит.

Школу я обошла за целый квартал и по Театральной вышла к парку.

Вот и ресторан «Лето». Вадим и Ахмат сидят за столиком под большим зонтом.

— Мы думали, не придёшь, — сказал Вадим.

— Ну да ещё, — сказала я.

— Два шницеля и сто бутылок пива, — сказал Ахмат.

Ресторан был закрыт, официантки ещё не приходили.

— Пойдём пешком, — сказал Вадим. — Денег мало. У меня тридцать копеек.

— У меня ничего, — сказала я.

Ахмат показал пальцами «ноль».

— Неважно, — сказал Вадим. — В крайнем случае продам рубашку… Здесь недалеко: километров шесть. А там только бы до колхоза добраться.

— Десять, — сказал Ахмат.

— Спорим — семь, — сказал Вадим.

— Сосчитать можно, — сказала я. — По шагам.

— Давайте, — сказал Вадим и встал со стула.

Мы двинулись по липовой аллее. Молча. Потому что каждый считал.

— Сто, — сказал Вадим и остановился.