Кто-то дал ей по голове молотком, вырезал живот, вытащил и обмотал вокруг шеи её собственные кишки. Замотал в ленточку, завернул в плёнку, и теперь они выглядят как подарочный букет роз.

– Красиво… – выражаю я свою оценку Андрею, любуясь телом.

– Да… – соглашается он, – …ты ведь этого хотела?

– А ты как думаешь?

Ненадолго замолкнув, мой коллега добавляет: – Это ты сделала? Нет. Конечно, нет, что ты.

– То же самое я хотела спросить у тебя.

– Нет. Конечно, нет.

– Тогда всё отлично.

Хихикаю. Никто из нас не причастен к этому ужасному злодеянию. Андрей разглядывает Сауле.

– Посмотри… – говорит мой муж и указывает пальцем на её лицо, – …она улыбается.

– Точно – соглашаюсь я. – Рада за неё.

– Я тоже.

То, что делает счастливыми собачонок, делает счастливыми и обеспечителей. Юристы, писавшие Конституцию, просто молодцы. Они хорошо подметили это.

Сауле воссоединилась со своим дрочуном всего через какую-то неделю. А ещё через неделю все случаи, связанные с загадочными убийствами «собачонок», официально передадут расследовать нашему отделу, а если точнее, то нам с Андреем.

Это оказалось очень кстати. Лучшего подарка и придумать нельзя. Всё получилось именно так, как я хотела. Встреча с матерью, впрочем, как и с отцом на позапрошлой неделе, слегка вывела меня из колеи, поэтому сейчас просто необходимо отвлечься. Знаете, это всегда двоякое чувство, легкое и тяжелое одновременно. Хотя, может быть, у меня просто такой комплекс. Я ощущала за собой небольшую вину перед мамой, однако теперь можно спокойно вздохнуть. Теперь я в порядке. Передо мной осталась только дорога, ведущая к удовлетворению второй статьи, и Андрей должен помочь мне в этом. Андрей и ещё наш новый ДРУГ.

– Я очень хочу познакомиться с ним…

Наливаю в кружку чай и смотрю на Сауле.

– Будешь? – спрашиваю Андрея, энергично манипулируя чашкой перед его носом.

Утвердительно кивает. Сухо.

Достаю пакетик «Липтона» и заливаю его кипятком.

– Как думаешь, какой он? – спрашиваю я.

Андрей подходит и садится за стол.

– Мы говорим о серийном убийце. Это может быть кто угодно.

Он прав. Может оказаться кто угодно, например, кто-то вроде меня. Да, такое вполне возможно, не исключайте этот вариант.

Думая это, я хихикаю.

С самого рождения нас готовят к выбору, к выбору тяжелому и трудному – будем ли мы нести счастье в этот мир, или с надеждой сами ждать его от кого-то. Что я решила, вы уже прекрасно понимаете и без моих подсказок.

Хрустальная ваза. Я. Хрупкая, нежная, ранимая, не способная сделать ничего без посторонней помощи. Мне дали воспитание «собачонки», и, сколько ни бейся об стенку, стать другой уже не получается. Вообще-то я всегда хотела быть кем-то, на кого можно положиться, кому можно довериться. Однако для этого нужна воля, воля, которой у меня никогда не было.

Читаю биографию Сауле. Похожа на меня, чертовка. Все «собачонки» такие.

Сраная подопечная получила по заслугам. Я это понимаю.

Понимает и Андрей. И мой новый друг тоже солидарен с нами в этом вопросе.

Итак, что мы имеем? Восемь трупов собачонок и девятая Сауле. Все отошли в лучший мир с улыбками на лицах.

Пожалуйста, не смотрите на меня, но каждый из них скончался

после наших визитов. Господи, я знаю, как это выглядит, но, поверьте, никто из нас не причастен к данным злодеяниям. Ни я, ни Андрей.

Думая это, я хихикаю.

– Что такое? – поинтересовался Андрей, оторвавшись от отчёта.

– Нет-нет… просто… – произношу я, разваливаясь на своём рабочем кресле, – …мне хорошо…

Обед. Два качка, само собой, позади нас. Андрей стучит в дверь частного и разваливающегося дома. Сухо, без интереса. А вот моё настроение на подъёме. Сегодня из жизни уйдёт очередной обеспечитель, и его собачонка разделит с ним эту участь. Почему именно сегодня? Потому что мы остаёмся здесь. Остаёмся, чтобы познакомиться с одним замечательным человеком, который обязательно заглянет навестить вот этот милый домик.

– Здравствуйте. Я Андрей, а это Александра. Мы из районного Управления исполнения контрактов обеспечения.

У прохода стояла старая женщина в старомодном платье. Лицо всё в морщинах, а подо ртом красовались две отвратительные бородавки.

– Можно пройти? – спрашиваю я.

– Идите и уберите с моих глаз этого говнюка! – резко выдал её скрипучий голос так, что я аж испугалась.

– Да, конечно, разрешите?… – говорит Андрей и жестом просит её освободить нам дорогу.

Пять комнат. Тухлая мебель, облезлая штукатурка. С потолка вьются одинокие паутины.