Хозяин конторы отодвинул газету, в которой разгадывал кроссворд, и пододвинул мне низенький стульчик. На столе, там, где я держу фото Малыша, у него стоял собственный портрет, только более молодого, в камуфляже и голубом берете на фоне живописной зеленой местности. Бьёрн проследил за моим взглядом и объяснил:

– Это Косов, я служил там в миротворческом контингенте.

Хорошо, что в мире еще существуют люди, для которых военная форма не секс-фетиш, а производственная необходимость. Мне как-то сразу стало спокойнее на душе.

– А-ага… – протянула я и облизнула пересохшие губы.

– Вам налить водички? Что у вас случилось, фру Ольсен?

Я отмахнулась:

– Спасибо, не надо никакой воды. Ничего еще не случилось, но обязательно случится! – Я облокотилась локтями о столешницу, чтобы пододвинуться к нему поближе, и перешла на внятный шепот. – Просто я думала… если кому-то стало известно… известно, что у гостей в апартаментах открытый огонь, например, свечи… он должен сообщить? Да?

– Они праздновали день рождения, – благодушно уточнил герр Хольмсен.

– Сомневаюсь. Гости там, в люксах, – я сложила кулак, оттопырила большой палец и потыкала вверх, в потолок. Еще бы знать, как сформулировать, – э… развлекают себя и друг друга… горячим воском.

Очки съехали на кончик носа герр Хольмсена, он быстро водворил их обратно:

– Вы подглядывали за гостями, фру Ольсен?

– Ни в коем случае. Мне рассказали…

– Погодите, – герр Хольмсен вытащил из ящика стола желтую сигаретную пачку и зажигалку, – вы курите, фру Ольсен?

– Нет, что вы.

– Хорошо, тогда прогуляетесь со мной за компанию?

Я кивнула, Бьёрн помог мне напялить штормовку, как у всех охранников, другую набросил сам. Мы опустились на один уровень вниз, потом вышли на палубу и остановились за шлюпками, как раз в том месте, где до вчерашнего вечера мне так нравилось отдыхать.

– Понимаете, девчонки-стюарды со мною советовались. Они не знают, как поступить; сами гостям напомнить о правилах они не решаются.

– Но они могут проинформировать своего начальника – главного стюарда.

– Могут, разумеется. Только он сам такой… странный! Девушки боятся, что главный стюард их без гроша оставит, если они пойдут и кому-то расскажут.

Герр Холм затянулся сигаретой:

– Понимаете, Лени, приватность, неприкосновенность частной жизни гостей – главный приоритет нашей компании. В апартаментах даже камер наблюдения нет. Мы не станем вламываться туда ни при каких условиях.

От порывистого, холодного ветра, который поднялся сегодня, на глазах выступили слезы, шлюпки протяжно скрипели и всхлипывали вместе со мною. Мир заволокло влажной дымкой. Мне привиделось, что по левому борту расплывается серебристое призрачное пятно. Я часто-часто заморгала, но видение не исчезло. Наоборот! Оно двигалось к нам и приобретало человеческие черты, узнаваемый облик Андреса Рёда. Какое счастье, что сегодня я пришла в этот корабельный закуток не одна; пальцы мгновенно вцепились в рукав Бьёрна, я вполголоса напомнила ему, кивнув в сторону главного стюарда:

– Выбросьте сигарету. Здесь запрещено курить, вы сами меня учили…

– Спасибо, Лени. Буду придерживаться собственных распоряжений, – он загасил сигарету прямо о ладонь – сильно! – и подтолкнул меня к дверям. – Идемте. Есть люди, от которых стоит держаться подальше. Просто не контактировать. Понимаете, о ком я?

– Ага, – я кивнула с обреченностью китайского болванчика. Рада бы я держаться подальше от этого парня, но ведь это он ищет встреч! Он, а не я! Андрес опять сюда пришел, чтобы со мною встретиться – я это чувствую на подсознательном, почти физиологическом уровне. От мыслей о его золотых кудрях и этой улыбке, этих глазах нереального цвета у меня волосы на затылке шевелятся, а кровь начинает с ускорением пульсировать в кончиках пальцев. Где-то там, на самом донышке, в смутном, потаенном уголке моей души, я тоже хотела встретить его, заговорить с ним, взять за руку – как на самом обычном свидании, или уж как получится…. Самое удручающее, я не знаю, что пугает меня больше – собственное полуосознанное желание, странности Андреса или наша сумбурная вчерашняя встреча…

Если изложить все, что здесь вчера приключилось, простыми словами такому рациональному, суховатому человеку, как герр Хольмсен, он меня будет считать эмоционально неуравновешенной или вообще клинической идиоткой. Но до конца утихомирить смутные, растрепанные страхи мне не по силам. Я попыталась их хоть как-то рационализировать и пробормотала, стискивая его локоть:

– Эти гости… мадам Дюваль… они мне букет прислали! Прямо в офис.

– Уверен, мадам просто понравилась ваша работа, вот и все. Ну-ну, Лени, успокойтесь. Поверить не могу, что вы швыряли камнями в полицейских.

– Швыряла, но я ни разу не попала! Потом это было очень давно, – добавила я. Чистая правда, мне тогда еще восемнадцати лет не исполнилось. По закону информация о правонарушениях несовершеннолетних зарыта, значит, герр Хольмсен действительно отметился в каких-то спецслужбах, если сумел выяснить про мои юношеские подвиги. Наверняка этот дядька успел разнюхать не только мои секреты, но и заглянуть в прошлое самого загадочного стюарда и даже наших гостей. Я невольно хлюпнула носом. – Поймите, у меня маленький ребенок, я не хочу сгореть здесь заживо из-за каких-то ненормальных…