Освободив и паруса, я разложил их на берегу для просушки. Мы с Мод страшно устали. Хотя мы сделали немало, результаты нашей работы не казались значительными.

Когда на следующее утро мы приступили к работе, стук моего молотка привлек Ларсена.

– Кто там? – крикнул он.

При звуке его голоса Мод, словно ища защиты, придвинулась ко мне и положила руку мне на плечо.

– Добрый день, – ответил я.

– Что вы там делаете? – спросил Вольф Ларсен. – Собираетесь потопить мою шхуну?

– Наоборот, ремонтирую ее, – ответил я.

– Но, черт возьми, что вы там ремонтируете? – озадаченно спросил он.

– Готовлю все необходимое, чтобы поставить на место мачты, – небрежно ответил я, как будто это была самая простая вещь на свете.

– Вы положительно стали на ноги, Горб, – произнес Вольф Ларсен и на некоторое время умолк.

– А знаете ли, Горб, – снова окликнул он меня, – вам этого не сделать.

– Нет, сделаю, – возразил я, – я уже начал.

– Но это мой корабль, моя частная собственность. Что, если я вам не позволю?

– Вы забываете, что вы уже не прежний большой кусок жизненной закваски, – ответил я. – Когда-то вы были им и могли меня сожрать, как вы любили выражаться. Но обстоятельства переменились, и теперь я могу сожрать вас. Закваска перестоялась.

Он рассмеялся отрывистым, неприятным смехом.

– Вы используете против меня мою же философию. Но смотрите не ошибитесь, недооценивая меня. Предупреждаю вас для вашего же блага.

– С каких это пор вы стали филантропом? – спросил я. – Согласитесь, что вы непоследовательны, предостерегая меня для моего блага.

Он пропустил мимо ушей мою насмешку и сказал:

– А если я сейчас захлопну люк? Вы не проведете меня, как тот раз в кладовой.

– Вольф Ларсен, – внушительно произнес я, впервые называя его по имени, – я не способен застрелить беспомощного, безоружного человека. Вы доказали мне это, к моему и к вашему удовольствию. Но теперь я предупреждаю вас, и не столько для вашего, как для собственного блага, что при первой враждебной попытке с вашей стороны я вас застрелю.

– Тем не менее я запрещаю вам, категорически запрещаю, хозяйничать на моем корабле.

– Что с вами? – воскликнул я. – Вы подчеркиваете, что судно это ваше, как будто это дает вам какие-то моральные права. Между тем вы сами никогда не считались с чужими моральными правами. Неужели же вы думаете, что я поступлю иначе по отношению к вам?

Я вышел из люка, чтобы лучше видеть капитана. Его лицо было лишено всякого выражения, остановившиеся, неморгающие глаза уставились в одну точку. Неприятно было смотреть на это лицо.

– Даже Горб отказывает мне в уважении! – насмешливо произнес он, но лицо его осталось неподвижным. – Здравствуйте, мисс Брюстер! – помолчав, неожиданно проговорил он.

Я вздрогнул. Она не произвела ни малейшего шума и даже не пошевелилась. Неужели у него сохранился слабый остаток зрения? Или, может быть, оно возвращается?

– Здравствуйте, капитан Ларсен, – ответила она. – Скажите, как вы узнали, что я здесь?

– Просто услыхал ваше дыхание. А Горб-то совершенствуется, как вы находите?

– Не знаю, – ответила она, с улыбкой взглянув на меня, – я никогда не знала его другим.

– Жаль, что вы не видели его раньше!

– За это время я принимал Вольфа Ларсена, и притом в больших дозах, – пробормотал я.

– Еще раз повторяю вам, Горб, лучше оставьте шхуну в покое, – с угрозой произнес он.

– Но разве вам не хочется спастись вместе с нами? – недоверчиво спросил я.

– Нет, – ответил он, – я хочу умереть здесь.

– Ну а мы нет, – решительно произнес я и снова застучал молотком.

На следующий день, расчистив гнезда для мачт и приготовив все остальное, мы начали втаскивать на борт две стеньги. Грот-стеньга была длиной свыше тридцати футов, фок-стеньга почти такой же длины, и из них-то я и собирался соорудить стрелы. Это была не легкая работа. Прикрепив один конец тяжелых талей к вороту, а другой к основанию фок-стеньги, я начал тянуть. Мод придерживала сходящий с ворота конец каната и укладывала его в бухту.

Мы были поражены той легкостью, с какой поднимался груз. Ворот был усовершенствованной системы и развивал огромную силу. Конечно, выигрывая в силе, мы теряли в расстоянии. Веревка медленно ползла через борт, и, по мере того как брус выходил из воды, вертеть рукоятку становилось все труднее. Когда же конец стеньги поравнялся с перилами, дело застопорилось.

– Я должен был предвидеть это, – нетерпеливо сказал я. – Теперь придется начинать все сначала.

– Почему бы не прикрепить веревку ближе к середине мачты? – спросила Мод.