Он схватил его, жадным взглядом окинув его содержимое: незнакомые камни непривычной огранки, горевшие ледяным неземным огнем. Конан захлопнул крышку, сунул сундучок под мышку и помчался вверх по ступенькам. У него не было никакого желания встречаться с дьявольскими слугами Бит-Якина. Одного взгляда на них ему хватило, чтобы расстаться с любыми иллюзиями относительно их бойцовских качеств. Он затруднился бы сказать, почему они выжидали так долго, прежде чем напасть на непрошеных гостей. Да и вообще, что мог знать человек о мотивах или мыслях этих чудовищ? То, что они обладали разумом и ловкостью, сопоставимыми с человеческими, было ясно и так. И здесь, на каменном полу пещеры, валялись кровавые свидетельства их дьявольской жестокости.

Коринтийка по-прежнему лежала на галерее, где он и оставил ее. Конан схватил ее за руку и рывком поднял на ноги, проворчав:

– По-моему, нам самое время уходить!

Девушка была ошеломлена настолько, что явно не отдавала себе отчета в происходящем; она безропотно позволила увлечь себя на мостик, повисший над бездной. И только когда они оказались над бурлящим потоком, она посмотрела вниз, испуганно ахнула и наверняка бы упала, если бы Конан не поддержал ее. Грубо прикрикнув на нее, он подхватил ее свободной рукой под мышку и понес, нелепо размахивающую руками и ногами, по горбатому мостику к проему, призывно манящему их на другой стороне. Даже не поставив девушку на ноги, он устремился в короткий туннель, начинавшийся сразу за проемом. Мгновением позже они оказались на уступе по другую сторону скал, кольцом окаймлявших долину. В каких-нибудь ста футах под ними волновалось в свете звезд море джунглей.

Глянув вниз, Конан шумно выдохнул с облегчением. Он не сомневался, что сумеет спуститься вниз, пусть вместе с сундучком и девушкой; а вот в том, что сумел бы подняться сюда, даже без поклажи, он отнюдь не был уверен. Он опустил сундучок, все еще перепачканный кровью Горулги и его мозгами, на уступ и уже собрался снять пояс, чтобы привязать его себе на спину, когда раздавшиеся позади неожиданные звуки, зловещие и безошибочно узнаваемые, заставили его резко обернуться.

– Стой на месте! – крикнул он потрясенной коринтийке. – Не двигайся! – И, выхватив из ножен меч, он скользнул обратно в туннель, вглядываясь в темноту впереди.

Примерно на середине верхней арки он увидел серую бесформенную фигуру. Один из слуг Бит-Якина шел по его следу. Не было сомнений в том, что тварь заметила их и пустилась в погоню. Конан не колебался. Пожалуй, ему будет легче оборонять вход в туннель – но схватку следует закончить как можно скорее, пока не вернулись остальные слуги.

Он взбежал на мостик, прямо навстречу приближающемуся монстру. Это была не обезьяна, но и не человек. Ему противостояло неуклюжее жуткое чудовище, вышедшее из загадочных и безымянных джунглей юга, где под сводами деревьев кишела жизнь, не знавшая владычества человека, и барабаны грохотали в храмах, куда никогда не ступала нога смертного. Как древний пелиштимец умудрился обрести над ними власть – и при этом отправиться в вечную ссылку – оставалось мрачной загадкой, ломать голову над которой у Конана не было ни желания, ни возможности.

Человек и монстр встретились на самой середине пролета, а в ста футах под ними ревела и пенилась черная река. Когда чудовище с лицом каменного идола, тело которого покрывали мелкие чешуйки, нависло над ним, Конан атаковал его с бешенством раненого тигра, вложив в удар всю свою силу и ярость. Человека это удар развалил бы пополам, но кости слуги Бит-Якина крепостью не уступали закаленной стали. Однако даже закаленная сталь не смогла бы вынести столь яростный удар. Ребра и ключица треснули, и из рваной раны ручьем хлынула кровь.

Времени, чтобы добить монстра, у Конана уже не осталось. Прежде чем киммериец успел занести меч во второй раз или хотя бы отпрыгнуть, взмах гигантской лапы смахнул его с мостика, как муху со стены. Он рухнул вниз, и рев летящей ему навстречу реки похоронным звоном зазвучал у него в ушах, но он исхитрился изогнуться в полете и упасть на второй, нижний мостик. На мгновение он беспомощно повис на нем и едва не сорвался, а потом его скрюченные пальцы вцепились в дальний край, и он вскарабкался на арку, по-прежнему сжимая в другой руке меч.

Вскочив на ноги, Конан увидел, как монстр, из страшной раны которого ручьем хлестала кровь, спешит к скалистому уступу, явно намереваясь спуститься по лестнице к нему и продолжить схватку. На самом краю галереи чудовище вдруг замерло на полушаге – и Конан тоже увидел это: Муриэла, держа под мышкой сундучок с сокровищами, стояла, широко распахнутыми глазами глядя в жерло туннеля.

С торжествующим ревом тварь одной рукой сграбастала девушку, а другой выхватила у нее сундучок с драгоценностями, когда Муриэла выронила его, развернулась и заковыляла обратно по мосту. Конан от души выругался и тоже побежал на другую сторону. Он не верил, что успеет подняться на верхний мостик и настигнет монстра до того, как тот углубится в хитросплетения туннелей на противоположной стороне пещеры.

Но тварь двигалась все медленнее. У нее как будто заканчивался часовой завод. Кровь фонтаном хлестала из жуткой раны на груди, и она пьяно покачивалась из стороны в сторону. Внезапно монстр споткнулся, покачнулся и повалился набок – и полетел головой вниз с мостика. Девушка и сундучок выпали из его потерявших чувствительность пальцев, и дикий крик Муриэлы раскатился над поверхностью черной реки.

Конан стоял почти прямо под тем самым местом, с которого сорвалась вниз тварь. Она ударилась об арку по касательной и отлетела в сторону, а вот девушка сумела уцепиться за край моста и повиснуть на нем. Рядом упал сундучок. Получилось так, что по одну сторону от Конана находился упавший предмет, а по другую – девушка. Оба раскачивались на расстоянии вытянутой руки от него. Еще какую-то долю секунды сундучок балансировал на краю моста, а Муриэла висела на одной руке, в отчаянии обратив лицо к Конану, и глаза ее затопил страх смерти, а с губ сорвался крик о помощи.