Впервые Табата почувствовала, как страх внутри нее отступает. А точнее, изменяется, превращаясь в нечто совершенно новое. Злость? Да, пожалуй, злость. Неважно, чему там тебя учили с детства, если вдруг ты оказываешься в такой ситуации. Поднимает голову и расправляет крылья та часть тебя, о которой ты даже не подозревал.

Она хотела сражаться. Так же, как сражался ее брат: отчаянно, заведомо принимая поражение, но от этого не сдаваясь. Усталое тело Табаты наполнялось энергией, готовя себя к последней схватке.

Когда ей дадут шанс, она будет сражаться. Чтобы прекратить это, но прекратить достойно! Она уже знала, что эти существа убьют маму и папу. Мысль приносила боль и спокойствие одновременно. Без родителей и брата ей будет не за что держаться в этом мире. Жить тоже незачем. И тогда, когда наступит ее последний день, она отдаст бою все силы, какими бы жалкими они ни казались сейчас.

Но это будет не сегодня. Сегодня выбрали ее родителей. И хорошо, что вдвоем. Вдвоем не так страшно, вдвоем они сильнее. На короткий момент мелькнула надежда, что им даже удастся прихватить с собой минимум одну из этих тварей!

Но нет, те, кто их похитил, те, кто вторгся в их дом и все уничтожил, не собирались рисковать. Потому что в клетке появилось еще одно существо. Нечто… такое большое! Табата невольно вздрогнула, поражаясь его силе.

Это было абсолютное преимущество. То, что превратит последнюю битву ее родителей в обычную бойню! Дело даже не в том, что трое на двоих. Дело в мощи этого гиганта!

А она могла наблюдать… Видеть кровь и слышать крики… Проживать вместе с ними каждую секунду этого ужаса и каждой частицей себя ощущать, как завершается ее прежняя жизнь, а новая уже не начнется.

Но страх не вернулся, даже когда все было кончено. Он просто перегорел в ее душе, уступив место ненависти. Не высовывайся, будь мудрой, будь тихой, не сопротивляйся… А к чему все это привело?! К лужам крови и порванным на куски телам!

Пусть ее сила смешна по сравнению с этой троицей, ничего уже не изменишь. Наверное, сопротивление с ее стороны будет выглядеть забавно и изрядно позабавит ее похитителей. Но Табате было плевать.

Близких у нее не осталось. Нельзя жить без близких. Нужно либо искать новых, либо умирать, это понимание было у нее всегда, как инстинкт. Никого нового она среди этих проклятых клеток не найдет.

Так что вариант всего один.

Снаружи отель больше напоминал восточный дворец, выстроенный из белоснежного мрамора и украшенный позолотой. Тонкая работа, это сложно не признать. Продумана каждая башенка, каждый витраж на стекле. Вика лично наблюдала, как туристы из других отелей подходили к забору, чтобы сфотографироваться возле их временного жилища.

Окружение было под стать. От здания к пляжу тянулись ряды пальм и аллеи олеандров. Свободные площадки были заняты разноцветными клумбами, над которыми деловито гудели пчелы. Где-то в кустах прятались цикады, отчаянно стрекотавшие по вечерам. Буйство зелени переходило в желтовато-белый пляж, примыкавший к чистейшему Эгейскому морю.

Радовало то, что отель стоял в некотором отдалении от своих собратьев. С одной его стороны находился небольшой парк, за которым начинались ухоженные дома местных жителей, колоритная такая деревенька. С другой располагались частные виллы. Водитель сообщил, что арендуют их состоятельные туристы, которые не терпят рядом с собой местную обслугу; в основном европейцы.

Вика ничего против местной обслуги не имела, и номер в этом отеле ее более чем устраивал. За свою жизнь она привыкла к гораздо более скромным условиям, завышенных требований не предъявляла и радовалась каждой мелочи.

Первый день прошел спонтанно и меньше всего напоминал расследование. Они завтракали в роскошном ресторане, три из четырех стен которого были сделаны из стекла. В мае туристов было немного, и просторное помещение оказалось заполненным лишь наполовину. Вику это только радовало.

Потом они направились к морю. Эгейское море – явление особенное. Неторопливым набором глубины оно напоминает Балтийское, однако при этом балует теплом. Правда, иногда доводится попасть в неожиданно холодное течение, но из него легко выплыть. Мелкий песок искрится в воде золотистым блеском, как мишура.

А сама вода на удивление чистая. Может, где-нибудь в порту это и не так, но здесь, у полупустого отеля, отдаленного от городских пляжей, прозрачность такая, что ничего не проглядишь!

Изогнутое побережье создавало причудливый пейзаж, украшенный подходящими вплотную к воде растениями. Это не был тот пляж, к которому Вика привыкла на других морях, широкий и прямой. Но ей нравился контраст.

Обедали они в баре, прямо на пляже. Вернулось чувство, знакомое с детства – что когда отдыхаешь у воды, и есть хочется больше, и вкус у всего какой-то особенный, яркий очень. Так что в номер они пришли ближе к шести, уставшие и счастливые.