– У Валерия Германовича дом в районе Горловки, он часто здесь бывает. Так проще контролировать работу.

– А еще у тебя повод есть заглянуть к нему на огонек… Я когда в воскресенье с рыбалки приехал, где ты была? У него и была. Я все знаю, дорогая, и не надо меня лечить.

– Не была я у него! – мотнула головой Варвара.

– Значит, Валера его зовут?

– Валера.

– Валера Затулин, да?

– Затулин?! – встрепенулась она.

– Как-то не очень звучит фамилия? Орловский – куда лучше.

– Ты знаешь про Затулина? – дрожащим от волнения голосом спросила Варвара.

– И про Привольнова знаю. Может, он живой? Может, твоя Ольга Максимовна своих внуков у нас в доме воспитывает?

– Ты все знаешь? – в замешательстве смотрела на меня Варя, отчаянно ища выход из ситуации, в которой оказалась.

– Хочешь сказать, что Ира и Катя не от меня?

Мне захотелось схватить ее за горло, и, возможно, я так бы и поступил, но она правильно все поняла и отступила на шаг.

– Ира и Катя – твои. И Антон мертв… Он погиб еще до тебя…

– Я слышал разные версии. Ольга Максимовна говорит, что его убили. Еще я слышал, что он погиб в автокатастрофе…

Я не зря приплетал к разговору Ольгу Максимовну. Пусть Варвара думает, что я разговаривал с ней и узнал немало интересного.

– Его убили. Застрелили.

Моя жена вдруг куда-то исчезла, вместо нее на меня смотрела Варвара из своей прошлой бандитской жизни, в которой она принадлежала Антону.

– Бывает.

– Бывает, – кивнула она, бросив на меня жесткий холодный взгляд.

– Ты с ним жила?

– Жила. Мы любили друг друга.

– И вместе бандитствовали?

– Что-то в этом роде, – не стала отрицать Варя.

– И как она, эта лихая жизнь?

– Ничего хорошего.

– Но ты же не терялась? Антону своему помогала, да?

– Не терялась. И помогала. Потому что любила его. Больше жизни любила… Это была плохая жизнь, поэтому я тебе ничего не говорила.

– Из этой жизни ты приехала к Ольге Максимовне?

– Да, к ней. Мне больше не к кому было обратиться. Что здесь такого? Она мне как мать. У меня никогда не было матери. Ни матери, ни отца! Тебе это не понять! – На глазах у Варвары блеснули слезы.

– Разговор не про мать, разговор про Затулина. Антона убили, а Валеру – нет.

– Валеру не убили. Он остался в Москве и фамилию изменил. Имя оставил, а фамилию изменил. Ты правильно все понял.

– Я не понял, я знаю.

– Если знаешь, что я спала с Валерой, то ты ничего не знаешь. Не было ничего такого.

– У него реально свой банк?

– Да.

– И денег навалом?

– Денег много, – кивнула Варя.

– И откуда такой гешефт?

– Антона убили, а Валера остался в деле. Он очень хорошо поднялся. Сейчас в его бизнесе нет криминала…

Я ничего не сказал. Да и говорить по этому поводу не хотел, но мои пальцы сами прошлись по вправленному носу. Увидев этот жест, Варя добавила:

– Криминала нет, а замашки остались. Валера всегда был очень жестоким.

– И всегда любил тебя.

– Любил меня? – въедливо посмотрела на меня Варвара. – Кто тебе такое сказал?

– Я разговаривал с твоей воспитательницей. С Татьяной Викторовной.

– Она не могла тебе такого сказать.

– А кто мог?

– Оставь свои догадки при себе, – жестко бросила Варвара.

– А если это не догадки?

– Представляю, какая каша у тебя в голове, – усмехнулась она, – если ты и с Татьяной Викторовной говорил, и про Ольгу Максимовну знаешь. И еще ты считаешь, что Валера любит меня. У него действительно много денег. Только ты неправильно состыковал пазлы. Ты думаешь, это Валера отправил тебя за решетку. И людей нанял, и деньги заплатил…

– А разве нет?

– Зачем ему это?

– А зачем ему ты?

– Он меня не любит. Он любит свою жену. Очень любит. Но мы с ним остались друзьями. И когда с тобой все это случилось, я обратилась к нему за помощью. Я хотела знать, кто тебя подставил…

– И кто меня подставил?

– Не знаю, – пристально глядя мне в глаза, четко ответила Варвара. – Там все слишком сложно. Я очень хотела тебе помочь, поэтому обратилась к Валере за помощью. И он мне помог. И мне, и тебе… Я не знаю, кто и зачем тебя подставил, знаю только, что тебя действительно могли убить в тюрьме. Ты говорил про какого-то Дегтя. Возможно, его действительно отправили к тебе, чтобы убить, но не убили, потому что человек, который тебя подставил, испугался. Понял, с кем ему придется иметь дело, и испугался…