– Как некстати твоя покорность.

Молча жую рыбу, чтобы услышать:

– До конца ужина я не выдержу.

Вскинув голову, мрачно смотрю на лорда. Аппетит у некоторых действительно пропал, а взгляд голодный. Жадный какой-то. Наверное, стоило испугаться, но я разозлилась и как-то совсем неожиданно выдала:

– Мне, как матери ваших будущих детей, следует хорошо и правильно питаться. А это значит, пищу жевать нужно медленно и тщательно, и самое главное – не нервничать. Так что, сэр Сонхейд, советую заткнуться, прекратить нервировать меня и жрать молча!

Несмотря на решительное заявление, едва не давлюсь слезами, но… ем. И если потребуется, есть буду всю ночь, тщательно пережевывая при этом.

Сонхейд некоторое время смотрел на меня, затем нехотя вернулся к ужину сам, и я вдруг продумала, что неплохо хотя бы попытаться сбежать, а для этого требуется отвлечь маньяка.

И я даже придумала повод:

– Хочу молочка.

– В холодильнике, – сообщил лорд, прожевав мясо. – Для тебя специально сегодня привезли.

– Спасибо, – с милой улыбкой поднимаюсь.

– Сиди, я принесу, – испортил весь мой план Сонхейд.

В итоге молча проследила за тем, как гордый шотландский псих исчезает в дверном проеме, который уже без двери.

Осторожно поднимаюсь… бесшумно отодвигаю стул…

– Двери заперты, парк отделен от леса трехметровым забором, ворота подняты. Глупо, Ким, – донеслось из кухни.

Раздраженно села обратно, вернулась к рыбе.

– Могу сделать какао, – неожиданно предложил Сонхейд.

– Делайте, – окончательно сдалась я.

– С молоком или шоколадом? – прозвучал еще один вопрос. Я задумалась. В итоге встала, пришла на кухню и застала Сонхейда с тремя пакетами в руках. – Помню, Арида варила для своей внучки недавно, но вот какой из трех пакетиков использовала – не помню.

Кухня. На широком деревянном столе бутылка с молоком, чашка, сахар, ваниль, и над всем этим огромный властный мужчина, затрудняющийся с выбором какао, – забавная картина. Я подошла, отобрала все пакетики. Первый оказался вообще для выпечки, отложила сразу, второй обычный какао-порошок, третий для приготовления горячего шоколада.

Решила, что попробую третий. Начала читать способ приготовления, но едва дошла до «вскипятите молоко», ощутила руки Сонхейда, скользящие по моим бедрам.

– Какао, – напомнила я.

Мужчина обнял, прижимаясь к моей спине, потерся носом о волосы… От этой странной ласки у меня внезапно ослабели руки… пакетик упал на пол…

Сонхейд мгновенно наклонился, поднял его, бросил на стол. Через мгновение ковшик с молоком грелся на плите, на самом маленьком огне, а лорд повернулся ко мне с очень загадочным видом. Правда, разгадка была очевидна.

– Пойду поем, – решила я.

Сделала шаг и оказалась снова в объятиях.

– Нужно подождать, пока молоко закипит, – сообщил Сонхейд, целуя шею там, где ошейника не было.

– Ждите, – милостиво согласилась я.

– Подожди со мной. – Поцелуи спустились к плечу.

Перевожу взгляд на молоко – на таком огне час свободного ожидания обеспечен.

– Хочу есть, – мрачно напоминаю я.

Ладонь Сонхейда скользит по ногам, задирает подол платья, пробирается к не самому бесчувственному месту.

– Знаете, после всего, что вы наговорили, заниматься сексом нет никакого желания, – воскликнула я и попыталась вырваться.

Он подхватил меня в то же мгновение, поднял на руки и бережно уложил на стол так, что ноги практически свисали бы, не поддержи он. Я и сказать ничего не успела, как Сонхейд выдал:

– Минутку.

Стянул рубашку, сложил и подложил импровизированную подушку мне под голову.

– Вы! – выдохнула потрясенная я.

– Следи за молоком, – согнув мне ноги в коленях и устраиваясь между ними, приказал лорд, – следи очень внимательно.

И сильные пальцы заскользили по ступням, снимая туфельки, чтобы подняться выше, вырисовывая сотни странных узоров, поглаживая впадинки под коленями, покрывая касаниями внутреннюю сторону бедер, раздвигая их и… притрагиваясь к самому сокровенному, осторожно лаская, бережно раздвигая, чтобы прижаться к заветному месту губами.

И у меня не осталось сил сопротивляться.

Вообще никаких. Мне казалось, что его пальцы творят со мной что хотят? Я ошибалась! Язык Сонхейда оказался в сотни, тысячи раз искуснее пальцев. Он танцевал, поглаживал, вылизывал, ударял по самой чувствительной точке моего тела, и тело ему с удовольствием отвечало сотней волн наслаждения, мириадом точек удовольствия и моим хриплым: