– Это он тебе про рыжую маньячку написал? – поинтересовалась я.

– Про тебя, – хрипло ответил Сонхейд, неестественно быстро поворачивая голову ко мне и откровенно ужасая сиянием янтарных глаз.

Испуганно отвернувшись, я увидела единственное слово, написанное на понятном мне языке, и это слово было «Сидеть». Я вздрогнула, а потом… потом я вспомнила волка, нашу с ним «беседу», а до этого мои крики на Сонхейда и то, что когда я заорала на него «Сидеть!», лорд… действительно сел!

Догадка казалась невероятной, и я бы не поверила, но… кто-кто, а сонхейдовский зверь просто так такое писать не стал бы! И я медленно повернулась к лорду, чувствуя, как губы медленно растягиваются в улыбке…

– Все, альфа, ты попал! – нагло заявила я Сонхейду. – Сам отпустишь или как?

Замечаю недоумение, отразившееся на лице Ариды, но это мелочи.

– Хэс! – прорычал Сонхейд, не сводя с меня пристального немигающего взгляда.

В тот же миг нас оставили наедине. Меня, пол, исписанный зверем, и собственно зверюгу, которой был лорд-оборотень. И я стояла босиком на деревянном полу, в ситцевом платьице, неумытая, непричесанная, ненакрашенная, все еще без белья, зато наглая. И я нагло смотрела на плавно двинувшегося ко мне Сонхейда, только улыбка моя становилась все шире. И когда лорд навис надо мной, в очередной раз давя авторитетом, я спокойно сказала:

– Сидеть, Сонхейд!

Оборотень замер. Застыл просто! Только глаза сверкали! А я едва не светилась от радости, и чем злее становилось лицо окаменевшего лорда, тем радужнее казался мир вокруг! Вот оно счастье!

Истинное.

– Попал, да? – язвительно поинтересовалась я.

Сонхейд не дрогнул, только сглотнул, от чего его кадык нервно дернулся.

Вот именно так мир и переворачивается с ног на голову.

Чувство вселенской справедливости накрыло! И, чуть подавшись вперед, я обвила его могучую шею руками, приподнявшись на носочках, потянулась к нему и, глядя в янтарные глаза, мстительно прошептала:

– Две недели, Сонхейд! Ты убил два года моей жизни, я буду отравлять твое существование две недели, оборотень! Ты счастлив?

Глухой, гортанный рык из самой глубины его существа, и хриплый вопрос:

– Почему же не уйдешь?!

Я отпустила его, отошла на два шага и промолчала. Не объяснишь ведь ему, что удерживают меня два простых слова: «Не уходи».

Нет, мне все так же хотелось бежать прочь от Сонхейда, но я не могла забыть взгляд зверя и просьбу в его глазах.

– Отомстить хочу, – солгала я лорду. – Испорчу тебе жизнь, морда блохастая, заставлю сильно пожалеть о моем сексуальном рабстве и, да, кое с чем разберусь, а вот после этого уйду! Так что, Сонхейд, в твоей жизни наступает пора испытаний.

Но вот кое-что меня напрягало в этом всем, и потому я спросила у изображающего соляной столб оборотня:

– Альфа, а тебе любой приказать может?

Хрипло Сонхейд ответил:

– Нет.

Это уже интересно.

– Только я? – не могла не спросить.

– Д-д-да, – и очередной рык.

А я подошла, потянулась, нежно поцеловала его в покрытую жесткой щетиной щеку и прошептала:

– Это не тебе, это зверю, он просто чудо.

Когда я вновь отошла, увидела несколько недоуменное выражение на лице Сонхейда, весело подмигнула ему и вышла в холл.

И вот там спокойно и уверенно я потребовала:

– Арида, мне нужна одежда. Нормальная одежда! Джинсы желательно. И белье! И да – кого можно отправить арестовать эту рыжую маньячку?

Из столовой донесся разъяренный рык. Я развернулась, приоткрыла дверь и мило поинтересовалась у Сонхейда:

– Давай ты не будешь вмешиваться, а я не буду строить тебя на глазах у твоей стаи? Как тебе предложение? Все же авторитет – дело тонкое, согласись.

Сонхейд согласен не был. Вообще не был. Мускулистая, чуть сутулая громадина с длинными, сжатыми в кулаки руками находилась в состоянии готовности разорвать меня на месте. Но мне уже не было страшно. Я стояла в дверях столовой, сложив руки на груди, мило улыбалась монстру и чувствовала, как возвращаюсь я, такая, какая была, – спокойная, уверенная в себе, не боящаяся сказать «нет» и настоять на своем.

Он сделал меня слабой, напуганной, неуверенной в себе, он, все эти странности и кошмары… Жуткие кошмары, изводившие меня два года. Теперь – все! Я помогу зверю и разберусь с маньячкой, а после прощай, Сонхейд и секс… Хотя секса вдруг стало жалко. А Сонхейда – нет, и потому я издевательски поинтересовалась:

– А как ты относишься к позиции «женщина сверху»? – Лорд застыл повторно, прекратив манипуляции с кулаками. Я же нагло пообещала: – Поверь, это понравится… – и коварно добавила: – мне.

Я точно ничем таким заниматься не собиралась, но пусть попредставляет, попереживает, в конце концов помучается.

Вещи мне принесли почти сразу – и белье, и носочки, и джинсы, а главное, все по мне. Где взяли, я бы спросила, но Арида как-то с подозрением на меня смотрела, а в итоге хриплым срывающимся голосом задала свой вопрос:

– Что здесь произошло, Ким?

Мне хотелось ответить, но я почему-то выдала:

– Семейная тайна.

И тогда Арида произнесла: