Непомнящий Николай Николаевич
Шрифт:
Они обрабатывали почву козьим рогом или палкой, ибо металлов у них не было. Ячмень сеяли мужчины. Остальное — жатва и засыпка в амбары — было уделом женщин. Во время жатвы и выпечки хлеба приостанавливались даже войны».
Тут одно из многих противоречий, которыми насыщены свидетельства хронистов. Мы уже знаем, что хлеб гуанчи не пекли. У Эспиносы — прямое указание на изготовление хлеба. Скорее всего речь идет об одном лишь острове — Тенерифе, где умели делать ячменный хлеб.
В своей работе Эспиноса приводит девять сохранившихся фраз из языка канарцев. Это единственные уцелевшие осколки древнего языка, необычайно важные для канароведов. Вот они:
1. Alzaxiduian abcann hax xerax
Сын Гуана (возможно, в виде собаки) на небе
2. Zahinat guayohec
Я клянусь, о Бог вассалам, государства защитник-покровитель
3. Agonec acoran in at Zahana
Я клянусь, о Бог вассалам, на кости
4. cgone yacoron in at Zahana
Твой вассал, я живу (существую)
5. Achoron nun Rabec sabugua
О бог вассалы, защита государства, клянусь небо под...
6. Achit guanoth mencey reste bencon
Люби же, правитель и защитник о Бенкомо
7. Gyaya echey efiai nasethe sahana.
Жизнь надо жить так, чтобы стать вассалом
8. Tanaga guadoch archimensey no haya dirhan
Произведена его душа, князь, местного жителя родить
9. Chugar guayoc archimencey reste bencom ganec
Сохрани жизнь князя, покровителя Бенкомо, брата здесь рожденного
10. Van der relac machet Zabana
Кто станет твоим вассалом
И хотя смысл перевода подчас уловить довольно сложно, эти фразы еще послужат лингвистам-канароведам, ищущим корни языка гуанчей.
Важное мето в хронике Эспиносы занимает рассказ о происхождении таинственного образ девы из Канделарии, ради которого он, собственно, и отправился на острова. Кроме этого, в записках испанского монаха сохранилось много сведений об обычаях гуанчей, но почти все эти данные вскоре приведет в своих сочинениях другой хронист — итальянец Леонардо Торриани, и мы подождем, пока это сделает именно он. А сами обратимся к разгадке происхождения образа девы из Канделарии. «Хотя древние называли этот остров и соседние острова Счастливыми за их плодородную почву и климат, не меньшее основание есть назвать их Счастливыми за божественный дар, подарок судьбы, святой образ из Канделарии, появившийся на острове. Трудно предположить точно, когда именно он появился, но было это лет за 150 до того, как остров стал принадлежать христианам, в пустынном месте на берегу моря около песчаной косы, в конце ущелья. Он стоял на камне, а уже потом на том месте возвели часовню».
А нашли скульптуру так. Двое местных пастухов пошли в сторону ущелья, но овцы испугались и повернули вспять. Один из пастухов, подумав, что кто-то хочет украсть скот, пошел вперед и увидел образ святой девы на скале. Она была с ребенком на руках. Среди жителей, как мы уже знаем, был обычай — не заговаривать первым с женщиной. И пастух сделал ей знак рукой» что должен идти пасти свой скот. Но она ничего не ответила. Тогда пастух решил ее напугать и замахнулся. Но едва он поднял руку с камнем, рука одеревенела. Друг стоял тихо и не вмешивался. Наконец они решили заговорить с образом, но безуспешно. Потом со страхом подошли поближе. У одного из пастухов был с собой табона — острый, как бритва, камень. Он захотел отрезать у образа один палец, чтобы посмотреть, подействует ли это. Он начал резать, но оказался обманутым, ибо порезал только свои пальцы, но не причинил вреда деве. То были первые чудеса, подаренные девой жителям острова.
Пастухи отнесли образ правителю, и его стали почитать как святыню. «Несомненно, он был сделан руками ангелов, только им подвластна такая тонкая работа»,— заключает Эспиноса свою рукопись.
Такова легенда, рассказанная доминиканским монахом. Думается, ее решение следует искать в ранних вояжах на Канары выходцев из Средиземноморья. Можно предположить, что скульптуру из ценных пород дерева доставили сюда задолго до Бетанкура генуэзские или иные мореходы, и было это, вероятно, в середине XIV века. Дальнейшие следы скульптуры затерялись.
Глава 4. РУКОПИСЬ, НАЙДЕННАЯ В ВАТИКАНЕ
Перу Леонардо Торриани, итальянского хрониста конца XVI века, принадлежит самое полное и достоверное описание жизни населения Канарских островов в XV—XVI веках, то есть в эпоху, когда о коренном населении архипелага можно было говорить в настоящем времени — как о живых людях. Торриани, и это убедительно доказывает Д. Вельфель, обнаруживший в католической библиотеке Ватикана и опубликовавший на немецком языке его рукопись, черпал сведения только из очень надежных источников. Он был настоящим историком, придирчиво отбиравшим достоверные факты и отметавшим фальшь, нередко очень соблазнительную. На русском языке рукопись Торриани не публиковалась даже во фрагментах и потому представляет для нас особый интерес.
Очень подробно останавливается хронист на истории открытия островов и происхождении их названий. Мы достаточно поговорили на эту тему. Здесь ограничимся лишь упоминанием итальянца о «вырванных языках» прародителей островитян. Торриани тоже не обходит эту теорию. Видимо, всему причиной античная сага о подобном наказании. Она имеет реальное подтверждение в языке свиста, распространенного до сих пор среди жителей острова Гомера (об этом еще будет разговор). Геродот сообщает об одном североафриканском народе, язык которого «подобен писку полевки». Он сохранился у населения египетского оазиса Сива.