— Чем они меня? — хрипло спросил он.

— Голоменью меча, — угрюмо ответил Ратибор. — Скажи спасибо, что не кромкой.

— Да… Мне повезло…

Галеб замолчал, собираясь с мыслями. Потом вновь посмотрел на рыжего воина и тихо спросил:

— Как нас взяли в полон, Ратибор?

— Ты и впрямь не помнишь?

Галеб качнул головой:

— Не помню.

— Мы почти победили, но из леса выскочил засадный полк наемников. Они перебили стрелами наше правое крыло, а воеводу разорвали копьями.

— Никогда в жизни не видел таких бешеных воинов, — сказал пожилой пленник.

— А что случилось со мной? — спросил Галеб. — Как я мог сдаться?

— Ты не сдавался, — сказал Ратибор. — Как все мы. Полея сбили с коня копьем, а потом скрутили ремнями. Меня прижали к боевой телеге щитами, да так плотно, что я не смог пошевелиться. А на тебя, после того как ты упал от удара на землю, навалились сразу три германских рыцаря. Ты не мог устоять.

Галеб обдумал его слова, посмотрел на молчаливых, угрюмых ландскнехтов и тихо спросил:

— Куда они нас везут?

— В Брумгальде есть рынок, где торгуют пленниками, — ответил ему пожилой Полей. — Думаю, нас везут туда.

— И давно мы так едем?

— Давно, — ответил Ратибор. — С самого полудня.

— Я знаю эти места, — сказал Полей. — Бывал здесь с караваном купцов шесть лет назад. Верст через двадцать начнется Роминтская пуща. Лес этот тянется еще верст на двадцать, и там рыцарям придется разбить лагерь и заночевать. Скорей всего, они это сделают у реки.

Полей на секунду замолчал, потом пристально посмотрел на Галеба и негромко добавил:

— Тут один из германцев спрашивал, нет ли среди нас кузнеца. Мы в ответ промолчали, однако теперь я думаю, что зря.

— О чем ты, Полей?

— Хорошие кузнецы ценятся везде. Скажи им, кто ты, и, может быть, они развяжут тебе руки. Никто не решится портить кузнецу руки, в этом нет никакой выгоды.

Галеб усмехнулся и процедил сквозь зубы:

— Нужна мне их жалость!

Но тут же в голову ему пришла идея. Медлить он не стал.

— Эй, германцы! — крикнул Корсо по-немецки. — Который тут из вас спрашивал про кузнеца?

Рыцари оглянулись. Один из них, ехавший впереди, высокий и худой, в дорогих доспехах, слегка осадил коня, дождался, пока повозка поравняется с ним, и, уставившись на Галеба, поинтересовался надменным голосом:

— Ты умеешь работать с железом, славянин?

— Я в этом деле лучший, — в тон ему ответил Корсо. — Хочешь — проверь. Но сперва развяжи руки — затекли.

Рыцарь пристально посмотрел Галебу в глаза, тот спокойно выдержал этот холодный, изучающий взгляд. Затем рыцарь дал знак верзиле-стражнику, ехавшему рядом с телегой. Тот кивнул, выхватил из ножен длинный кинжал и одним молниеносным ударом разрубил путы на руках Корсо.

Веревка свалилась с опухших запястий, и из груди Галеба вырвался вздох облегчения.

— Так-то оно лучше, — проговорил он.

Рыцарь продолжал внимательно разглядывать Галеба. Наконец, вдоволь насмотревшись, он сухо произнес:

— Меня зовут Иоганн Бергштадский. Я рыцарь ордена Святого Губерта. Назови мне свое имя, славянин.

— Корсо. Меня зовут Корсо.

— Где ты научился говорить на нашем языке, кузнец?

— В нашем селе жил один дед-германец. Двадцать лет назад он странствовал в наших краях, и в лесу его здорово потрепали дикие собаки. Сельчане его выходили, и он остался в деревне навсегда.

Рыцарь Иоганн внимательно выслушал Галеба, затем проговорил с легкой усмешкой:

— Хороший кузнец, да еще и говорящий на нашем наречии, — просто находка. Я буду следить за тобой, славянин.

Рыцарь отвернулся от Корсо, слегка пришпорил лошадь и выехал вперед.

Корсо откинулся спиной на борт телеги и поймал на себе удивленные взгляды Ратибора и Полея.

— О чем вы говорили? — спросил Ратибор.

— Рыцарь интересовался, хорошо ли я умею работать с железом. И обещал присматривать за мной.

— И что ты об этом думаешь?

Галеб усмехнулся.

— Думаю, у нас еще будет возможность разбить ему башку топором или намотать его кишки на твой меч, Ратибор.

— Мой меч остался на поле битвы, Корсо, — пробасил, нахмурившись, рыжий воин. — Но если ты придумаешь, как нам освободиться, я задушу эту сволочь голыми руками.

…Долго ехали молча. По бледному, обескровленному лицу рыжего воина Галеб видел, что тому совсем худо, но Ратибор крепился и не подавал виду.

Лес вокруг пошел густой и темный, настоящие дебри. Галебу при взгляде на этот лес стало не по себе.