— Да! За деньги! И крэк, и все остальное! — Славик шмыгнул носом. — Думаете, раз мой папаша банкир, то и у меня тоже куча денег?

— А разве нет?

— Папик, сволочь, денег сцеживает — как чужому! Дает на неделю столько бабла, сколько мне и на день не хватает!

— Не хватает денег, чтобы пускать пыль в глаза? — уточнил Глеб.

Геер зыркнул на него скошенным глазом.

— А ты бы на моем месте что сделал? Меня уважают только потому, что я — сын богача Геера. И Кристинка со мной только поэтому мутит. Как я им скажу, что мой батя — жмот и кулак? И что своему родному сыну бабла сцеживает меньше, чем камердинеру?

Глеб обдумал слова парня.

— Бизнес, значит, — задумчиво проговорил он.

— Угу. А че, я же никому плохо не делаю.

— Сколько дядя тебе платил за работу?

— По две штуки за вечер.

— Откуда у него были деньги?

— Откуда я знаю?!

— Как вы нашли подземный тоннель?

— Дядь Боря нашел его до меня. А я просто помог ему эту дыру разгрести. Расчистить там все… — Славик захныкал. — Пусти руку, изверг! Сломаешь же!

— Сколько времени ты на него работал? — сухо спросил Глеб.

— Не знаю. Месяц или больше.

— Ты ходил к нему каждый день?

— Почти. Приходил часов в восемь вечера. А уходил после полуночи.

— И что интересного вам удалось найти?

— Да ничего я не искал! — снова взвыл парень. — Я только камни долбил и мусор выносил! Пусти руку, больно!

Глеб выпустил руку Славика и поднялся на ноги. Парень перевернулся, сел на траве и, морщась от боли, потер пальцами вывихнутое запястье. Потом посмотрел на Корсака снизу-вверх и проговорил:

— Не сдавайте меня. Прошу! Если папик узнает, он с меня шкуру живьем сдерет. Я не шучу. Три года назад он сломал мне ногу за то, что я упер у него из кармана сотку баксов. А матери рассказал, что я упал с лестницы. До сих пор шрам остался. Показать?

— Не надо. Ты, случайно, не знаешь — захаживала ли к нему какая-нибудь женщина?

— А то! Баба у него точно была.

— Баба?

— Ну, телка. Только это уже после того, как он меня уволил, поэтому я ее никогда не видел.

— Откуда же ты знаешь, что у него была «телка»?

— А я, когда за зарплатой пришел, видел у него на воротнике рубашки след от губной помады. И физиономия у него светилась ярче луны. И еще — в подсобке пахло духами. Помню, я тогда пошутил, поздравил его с потерей девственности. — Славик ухмыльнулся. — Так он будто взбесился. Стал на меня орать, топать ногами.

— А ты?

— А че — я? Бабки свои взял да и ушел. Не связываться же мне с припадочным!

Славик Геер поднялся на ноги. Пугливо глянул на Глеба и спросил:

— Мне уже можно идти? А то рука сильно болит.

— Иди, — разрешил Глеб.

Славик повернулся и потрусил в сторону бара. Глеб посмотрел ему вслед, задумчиво сдвинул брови и потянулся в карман за сигаретами.

…Гостиничный номер не отличался особым комфортом, но после целого дня беготни, забот и страсти он показался Глебу Корсаку настоящим тихим островком посреди бушующего океана событий.

Глеб разулся, скинул пиджак и повалился на кровать. Полежал немного неподвижно, наслаждаясь отдыхом, потом повернул голову к тумбочке и взглянул на рукопись дядиного романа. Несколько секунд он размышлял, затем, решившись, протянул руку и взял стопку бумаг с тумбочки.

Открыл рукопись на заложенной странице, поправил поудобнее настольную лампу и погрузился в чтение, начав с того абзаца, на котором остановился утром.

«Закончив мыть руки, пастор выпрямился, обвел общинников строгим взглядом и громко сказал:

— Кузнец Ганс отправился в лучший мир. Теперь все позади. Лекарь, окажи помощь всем, кто в ней нуждается!»

«— Меня зовут отец Зиберт, — представился человек в рясе, усадив Галеба за стол и усевшись напротив. — Я пастор и глава этой общины.

— Вы предводитель тех людей, которые мучили меня? — негромко уточнил Галеб.

— Прости за это. Мы должны были убедиться, что ты не представляешь для нас угрозы.

Галеб кивнул, давая понять, что принимает извинения, и спросил:

— Что случилось с кузнецом Гансом?

Глаза пастора Зиберта сверкнули, и он ответил глухим, предостерегающим голосом:

— Ты ведь слышал — в него вселился злой дух.

— Это в самом деле так?

— Да. Роминтскую пущу, из которой ты пришел, называют адской. Именно поэтому наши люди отнеслись к тебе настороженно.