— К чему эти вопросы? Почему тебя это так интересует?

Но она, покачав головой, вышла. Все открылось мне через месяц.

На встречу в доме Марты Люк Футтер пришел веселым.

— Все в порядке, — провозгласил он. — Две наших переодетых сотрудницы раздобыли дозу в гадючнике Сэндза. В среду будем брать. Там полно богатых, влиятельных клиенток, так что речь пойдет только о наркотиках.

— Кого возьмут? — спросила Марта.

— Самого Уолкотта Сэндза. Ордер уже получен. Других, может, возьмем, допросим и отпустим. Дом, конечно, будет опечатан.

Мы молчали. Я знал, что это надо было сделать, но особой радости не испытывал. Сэнди действительно предал нас, но наказание выглядело слишком жестоким.

— Сколько ему могут дать? — спросил я.

— Смотря какого адвоката он получит и сколько взяток захочет раздать. Если поведет себя правильно, ему могут предъявить обвинение не в уголовном преступлении, а в судебно наказуемом проступке, и он отделается штрафом и испытательным сроком. Раньше-то у него приводов не было. Но с адвокатом-сопляком получит срок.

— Сколько?

Футтер пожал плечами:

— Год — полтора. Какая вам разница?

— Пускай этот сукин сын сгниет там, — гневно сказала Марта.

— Ну да, — рассмеялся детектив, — из-за него о проституции пойдет дурная слава. Но должен вас кое о чем предупредить. Если он догадается, кто навел на него копов, может по злобе настучать на вас или сдать окружному прокурору в обмен на скидку. В любом случае ваш бизнес окажется под угрозой.

— Так что же делать? — с тревогой спросил я.

— Последуйте моему совету, — сказал Люк Футтер, — свернитесь на недельку. Мы наметили операцию на среду. Закройтесь во вторник вечером. Отдохните немного, а лучше уезжайте из города. Если через неделю все прояснится, откроетесь снова.

— Иисусе, — сказала Марта, — недельная выручка!

— За неделю все уляжется, — настаивал детектив. — Не такое уж это сложное дело. Просто еще один притон с наркотиками. Тут замешаны богатые люди, мы не заинтересованы в огласке. Может быть, этот случай даже в газеты не попадет. Но нужна осторожность. Тогда, если Сэндз разинет рот, парни, которых назначат вести расследование, доложат, что квартира закрыта, никого нет, и точка.

Мы поняли, что он прав, и согласились закрыть апартаменты на неделю. Хоть Футтер и не просил добавочной платы за устранение Сэндза, мы решили выделить ему премию в пять сотен.

— Спасибо, — сказал детектив и, не глядя, сунул деньги в карман. Допив свой стакан, он поднялся. — Дело в сильной мере облегчило то обстоятельство, что этот Уолкотт Сэндз не пожелал никому ничего платить. Можете себе представить? Каков прохвост!

Когда Футтер ушел, мы с Мартой сбросили обувь и устроились на ее кожаном диване.

— Не нравится мне этот тип, — сказал я.

— Но он делает то, за что ему платят, — возразила Марта. — Мы не обязаны питать к нему теплые чувства.

— Я словно попал в иной мир, — признался я.

— То есть?

— Подкуп. Взятки копам. Избавление от Сиднея Квинка. Устранение Сэнди. А то, что ты говорила мне о своем друге — как несколько человек решают, кому стать нашим новым губернатором? Я догадывался, что этот мир существует, но никогда не жил в нем.

— Будь уверен, он существует, — угрюмо сказала Марта. — И поверь, лучше жить в нем, чем рядом с ним. Я называю его горним миром. В мире преисподнем — дешевая уголовщина и бессмысленное насилие. А в горнем, где деньги и власть, — грандиозные преступления и насилие, оправданное целью.

— Двигатели прогресса и ниспровергатели основ, — поправил я.

— Будет лучше, если ты им поверишь. О многих ты никогда и не слышал. Но они влияют на твою жизнь гораздо больше, чем ты думаешь. Власть — это цель, а деньги — дорога к ней. Чаще всего хитрой тропинкой коррупции. Первая заповедь горнего мира — все имеет свою цену. К тому, чего нельзя купить за деньги, не стоит и стремиться.

— Вот не знал, что ты философ.

— У меня есть разум, и время от времени я им пользуюсь. Я вижу, что происходит. Будь умницей, налей нам коньяку.

Когда я принес бокалы, она похлопала по дивану, указывая место рядом с ней. Я присел и обнял ее за плечи. Она прильнула ко мне.

— Я, наверно, поеду в Вирджинию повидать сына, — сказала она. — Дня на три-четыре. Потом вернусь и свяжусь с Футтером. А ты куда поедешь, когда мы закроемся?

— Еще не думал. У меня никогда не было настоящих каникул. Я не мог себе этого позволить.