Лишь два человека во всем Грейт-Холлинге отказались участвовать в травле Айвов: Нэнси Дьюкейн (оно и понятно, говорили соседи) и доктор Амброуз Флауэрдейл, который особенно громогласно защищал Франсис. Если та знала о дурных делах, которые совершались в доме ее мужа, то почему все происходило только в ее отсутствие, спорил он. Разве это не доказывает ее полную невиновность? Именно доктор Флауэрдейл первым указал на то, что нельзя разглядеть выражение лица человека в полной темноте; именно он заявил, что будет верить в невиновность своего друга Патрика Айва до тех пор, пока кто-нибудь не представит ясные и исчерпывающие доказательства его преступления; и он же при свидетелях сказал Харриет Сиппель, что она за последние полчаса наверняка натворила больше зла, чем Патрик Айв за всю свою жизнь.

Такие взгляды не добавили Амброузу Флауэрдейлу популярности в деревне, однако он из тех редких людей, кому безразлично, что думают о них другие. Он отстаивал Патрика Айва даже перед церковными властями и высказал мнение, что в слухах о нем нет ни грана правды. Он очень тревожился за Франсис Айв, чье состояние к тому времени сделалось просто ужасным. Она перестала есть, почти не спала и ни при каких условиях не соглашалась выходить из дома. Патрик Айв был в отчаянии. Он говорил, что ни его положение викария, ни его репутация больше не имеют для него значения. Все, что для него важно, – это здоровье жены.

Тем временем Нэнси Дьюкейн продолжала сохранять молчание, не подтверждая, но и не опровергая слухов. Чем сильнее ее донимала Харриет Сиппель, тем упорнее она отмалчивалась. Пока вдруг не передумала. Она заявила Виктору Микину, что хочет сделать важное сообщение и тем положить конец затянувшейся глупости. Микин усмехнулся, потер ладонью о ладонь и тихо выскользнул через заднюю дверь гостиницы на улицу. Очень скоро все в Грейт-Холлинге знали, что Нэнси Дьюкейн собирается говорить.

Патрик и Франсис были единственными во всей деревне, кто ничего не слышал. Все остальные – включая служанку, которая заварила кашу, а потом отсиживалась где-то несколько недель – пришли в «Голову Короля», умирая от желания увидеть, какой оборот примут драматические события дальше.

Ободренная теплой улыбкой доктора Амброуза Флауэрдейла, Нэнси Дьюкейн встала перед толпой и заговорила коротко и сухо. Она сказала, что история о том, как она давала Патрику Айву деньги за сообщения, которые получала через него от своего покойного мужа, – ложь. Однако, добавила она, не все, что говорят люди, неправда. Она действительно посещала Патрика Айва по ночам в его доме, в отсутствие его жены, и не один раз. Она поступала так потому, что они с Патриком любят друг друга.

Вся деревня возмущенно ахнула. Многие зашептались. Кто-то зажал себе ладонью рот, кто-то уцепился за руку соседа.

Нэнси подождала, пока уляжется шум, и только потом продолжила.

– Мы были не правы, встречаясь тайком и подвергая друг друга соблазну, – сказала она, – но мы не могли не видеться. Когда я приходила в его дом, мы не делали ничего, только говорили – о наших чувствах друг к другу и об их невозможности. Каждый раз мы договаривались до того, что не должны больше оставаться один на один, но наступал вечер, когда Франсис уходила из дома, и тогда… одним словом, сила нашей любви была такова, что мы не могли ей противиться.

Кто-то крикнул:

– И вы, значит, ничего не делали, а только разговаривали? Весь мой глаз и Бетти Мартин! [38]

Тогда Нэнси еще раз уверила собравшихся в том, что ничего плотского между нею и Патриком Айвом не было.

– Я только что сказала вам правду, – закончила она. – Такую правду, которую мне лучше бы никогда и никому не говорить, но только она может остановить поток грязной лжи. Те из вас, кто по своему опыту знают, что значит испытывать глубокое, всепоглощающее чувство к другому человеку, – те не посмеют предать проклятию меня и Патрика. Те же, в чьем сердце нет ничего, кроме злобы, не знали любви, и мне искренне жаль их.

Тут Нэнси поглядела в упор на Харриет и сказала:

– Харриет, я верю, что именно ты знала когда-то истинную любовь, но, потеряв Джорджа, предпочла забыть о том, что это значит. Любовь стала для тебя врагом, ненависть – союзником.

Словно вознамерившись доказать свою правоту во что бы то ни стало, Харриет Сиппель вскочила и, обозвав Нэнси лживой шлюхой, принялась поносить Патрика как никогда прежде: мало того, что он брал с легковерных деньги за мошеннические встречи с душами мертвых, так еще и позволял себе вольности с женщинами легкого поведения, пока жены не было дома. Он не только еретик, но и прелюбодей! Он оказался еще хуже, чем она, Харриет, ожидала! Просто возмутительно, добавила она, что человек, настолько погрязший в пороках, называется викарием Грейт-Холлинга.

Нэнси Дьюкейн, не вынеся поношений Харриет, выбежала из гостиницы. Через несколько секунд за ней последовала служанка Айвов, вся зареванная, с красным от слез лицом.

Деревенские не знали, что и думать. Услышанное поколебало их уверенность. И тогда в поддержку Харриет высказалась Ида Грэнсбери. Хотя и не вполне ясно, что здесь правда, а что нет, сказала она, несомненно одно: Патрик Айв – грешник, и нельзя допустить, чтобы он оставался на посту викария в Грейт-Холлинге.

Да, согласились с ней почти все обитатели деревни. Да, это верно.