– Да!

– Причем в мельчайших подробностях, так?

– Не совсем. Он назвал маршрут.

– А тебе что-нибудь известно о базе Джемала в кишлаке Густ?

– Нет, я впервые о ней услышал от Алима.

– У меня вопросов к этому шакалу нет, – взглянув на Белоногова, сказал Седов.

– Ну, что ж, – подвел итог Александров, – допрос закончился. Тебя, Берхуни, поместят в отдельную камеру под охрану отборных людей. И, как обещал, ты будешь в полной безопасности. В камере еще раз подумай о своей судьбе, возможно, вспомнишь что-то еще. Если вспомнишь, дай знать охраннику. Понял?

– Понял.

Александров вызвал конвоиров, и они увели Берхуни.

Белоногов спросил Седова, что-то изучавшего по карте:

– И как тебе удалось разговорить бандита?

– Ну, говорил он и до меня, я же просто припугнул его. Обещал, если не скажет правды, ночью приду к нему в камеру и заставлю сожрать перед смертью свои собственные кишки.

– Седой! – улыбнулся Александров. – От тебя я не ожидал такого.

– Оказывается, ты плохо знаешь Валеру, – покачал головой Белоногов. – Он уже столько воюет с «духами», так что прекрасно знает, на чем и как колоть их. А что ты все на карту смотришь, Седой?

– Да вот пытаюсь понять, почему Джемал для временного, я подчеркиваю, временного укрытия семьи Ниврая, да и самого Асада выбрал Густ? Берхуни упоминал, что человек главаря банды Алим сетовал на сложность маршрута и говорил, что подойти к нему можно только по ущелью от Кунбада. Это, по крайней мере, по карте, действительно единственный надежный путь к кишлаку, но ущелье закрывается перевалом Тарган. Возможно, подготовленным боевикам под силу преодолеть его, но без балласта. А у Алима хрупкая женщина Ламис и трое девочек, от шести до четырнадцати лет. Они перевал не пройдут. И перетащить их нереально. И потом, с чего вдруг Алим назвал Берхуни маршрут, который должен держаться в тайне? А позже этот Берхуни попадает в руки милиции по анонимному доносу. Причем подельника Атари узбекские менты валят в самом начале захвата.

– Ну, последнее, по-моему, командир узбекской группы захвата объяснил довольно убедительно, – подал голос полковник Трепанов. – Атари пытался оказать сопротивление, у него был при себе пистолет.

– Наивно, Александр Владимирович.

– Что наивно? – недовольно спросил старший помощник Белоногова.

– Объяснение наивно. Два «духа», сделав дело, собираются слинять из страны. Это им надо проделать тихо, незаметно, а Атари, идиот такой, вдруг берет с собой ствол, зная, что при досмотре он будет гарантированно обнаружен. То есть получается, Атари сам подставил себя и Берхуни?

– А если Атари планировал избавиться от пистолета в аэропорту?

– А если, – в тон Трепанову продолжил Седов, – «духов» у аэропорта задержал бы патруль милиции? И таких «если» может быть уйма. Нет, не стали бы «духи» брать с собой боевое оружие. И потом, откуда взялся такой осведомленный доброжелатель? Из окружения Исмаилова? Но тогда почему осведомитель раньше не сдал его, когда Исмаилов принимал у себя гостей?

– Возможно, он не так близок к Исмаилову.

– А об отходе посторонних людей, убивших милиционера и хозяйку дома в Джизаке, осведомитель знал. Нет, как хотите, я считаю, что Берхуни талибы подставили специально. А чтобы не вышло накладки, обрекли на смерть Атари. Два дезинформатора могут испортить дело, с одним работать проще.

– Значит, – проговорил Белоногов, – уничтожение Атари являлось заранее спланированной акцией?

– Я уверен в этом. Как уверен и в том, что Джемал не потащит семью Ниврая в Густ. Ему что надо? Собрать всех членов семьи и устроить показательную казнь. Показать и нам в том числе, что, не успев спасти Хатима и своего помощника Муштака в Тарбае, он отомстил за них, достав семью в Узбекистане, а сестру Ниврая в самой Москве. Уверен, в Пакистане это оценят по достоинству. Так какого черта ему забиваться в практически недоступный Густ, если ритуальная казнь должна быть показательной? Кому в Густе показывать ее? Двум десяткам горцев? Выложить кадры казни в Интернет? Так там этих ужасов и без Густа достаточно. Нет, господа начальники, Джемал через Берхуни пытается запутать нас. На тот случай, если мы решим провести операцию по освобождению Ниврая и его семьи. И по этому поводу у меня вопрос. Мы будем работать по Нивраю и его семье?

Александров посмотрел на Белоногова:

– Служба внешней разведки не имеет таких сил, чтобы провести масштабную операцию. Ведь наше дело – разведка.

– Понятно, – кивнул Седов. – И «Совет Шести» вряд ли разрешит применение отряда для попытки освобождения Ниврая и его семьи. Не тот уровень угрозы.

– Да, по Нивраю и его семье Совет точно не даст разрешения на применение отряда, – поддержал его Белоногов. – Но… с нас, Валерий Николаевич, задачу по ликвидации главарей бандформирований, которые в скором будущем могут быть использованы руководством Талибана для захвата страны, не снимал никто.

– Вы хотите представить попытку освобождения семьи Ниврая как операцию по ликвидации Джемала ад-Дина? – взглянул на генерала Седов.

– Я представлю план уничтожения Джемала, используя намерение лидера террористической организации ликвидировать Ниврая, агента СВР, и его семью. На это «Совет Шести» пойдет.

– Ну, а я, в свою очередь, – сказал Александров, – предоставлю в Совет официальную просьбу о помощи в спасении агента и его семьи силами отряда «Z». Вопрос: сколько у нас времени, чтобы реализовать планы? Не думаю, что много. Джемал с казнью тянуть не будет. И нам неизвестно, если отбросить вариант с Густом, где он временно укроет свои жертвы, а главное, где и когда проведет показательную казнь. Конечно, я задействую всю агентурную сеть, но быстрого результата ожидать не стоит. А нам нужен быстрый результат.