У нее аж дыхание перехватило — ей трудно было оправиться от потрясения. Почему ей в голову лезут такие мысли? Рон ведь в сторону Рэчел почти и не смотрит,он такой робкий. Хотя… хотя иногда такие взглядына нее бросает… Когда вчера вечером они смотрели кино, каждый раз, когда девочка поворачивалась к нему, он смотрел ей в глаза. А когда отворачивалась, косил глазом на ее попку.

С ума можно сойти! Нэнси даже передернуло. Ведь и онавсегда смотрит на Рэчел, разве не так? На ее ротик, на волосы, на задницу иногда, но к сексуальному влечению это не имеет абсолютно никакого отношения.

«И если у Рона это влечение ко мнепропало — ну что ж, значит, это у них взаимно…»

Нэнси затрясла головой, чтобы избавиться от гнусного наваждения.

«Наверное, у меня жар», — подумала она. Это у нее от температуры такие жуткие мысли.

Она выкинула пакетик в мусорный бачок и прикурила сигарету. Потом подошла к прилавку и взяла в руки сложенную в несколько раз листовку. Внезапно у нее возникло сильное подозрение в том, что, если она ее развернет и снова посмотрит на фотографию, воля ее надломится. Причем она вовсе не исключала, что сама хочет,чтобы этот надлом произошел.

Сэнди, торговец наркотиками, у которого она отоваривалась, обычно передавал ей дозу метедрина в голубом конвертике — в таких обычно рассылают приглашение на чашку чая. Он протягивал руку через стол, и конверт перекочевывал ей в сумочку. Встречались они в отгороженной стеклянными стенками секции для курящих в кафе, где продавали пончики и другую снедь…

Нэнси накрыла объявление рукой, и на нее накатило приятное чувство самоотдачи какой-то огромной, не очень понятной ей силе. Она сомкнула глаза. По радио женский голос произнес:

— Следующий звонок мы получили от Элен из Торонто. Как у вас сегодня дела, Элен?

Элен закашлялась.

— Простите, — сказала она. — Я где-то подцепила грипп.

— Итак, Элен, — продолжала ведущая, — вы считаете, что дети, живущие с матерью-одиночкой, подвержены большему риску, чем дети с двумя родителями?

— Совершенно верно, — ответила Элен. — Если бы в семье был отец, мать Рэчел не пришлось бы работать на двух работах.

Нэнси повернулась на табуретке и бросила взгляд на радиоприемник.

— Ну, это только в том случае, если бы у отца быларабота, — заметила ведущая.

— Конечно, — согласилась Элен. — Но большинство отцов, как правило, имеют работу.Поэтому, если бы отец в семье был, тогда либо он, либо мать оказались бы дома, когда отключили свет. В этом случае тот факт, что хозяин дома упал и вырубился, не имел бы к Рэчел никакого отношения.

— Вы слишком быстро переходите к выводам, — сказала ведущая. — Ведь кто угодно — и мать ее, и отец — кто угодно— мог упасть в кромешной темноте и разбить себе голову.

Логично, подумала Нэнси. Она не очень понимала, что это была за передача. Эта Элен во всем винит мать Рэчел? Элен прокашлялась:

— Извините. Да, но говорили, что хозяин дома выпивает, так что…

— Кто вам об этом говорил?

— В новостях передавали. Кажется, по телевизору.

— Это слухи, Элен, а распространением потенциально вредных слухов я не занимаюсь. Следующий звонок мы получили от Марии из Оранджвилля. Слушаем вас, Мария. У вас тридцать секунд.

— Я очень волнуюсь за мать, — сказала Мария. — Это главное, что я хочу сказать. Она сейчас переживает самый страшный кошмар, который может выпасть на долю родителей, и я за нее молюсь.

— Мы все молимся за нее, — согласилась ведущая.

— Но я еще думаю, что она могла бы более разумно принимать жизненно важные решения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Ну, например, я прочла в сегодняшней «Сан», что от родного отца девочки нет никаких известий потому, что она даже не знает его фамилии.

— Да, я об этом тоже читала, — печально прокомментировала ведущая.

— Вот видите… То есть я хочу сказать, что, перед тем как вступать в интимные отношения с незнакомыми людьми — я совершенно это не одобряю, но так иногда случается, — по крайней мере нужно быть достаточно ответственной за то, чтобы предохранить себя от последствий. Потому что раньше или позже ты забеременеешь и дашь миру еще одного ребенка без отца.