Парализатор? Неплохо.

– Ну, кто хочет заработать пару бутылок спайс-пива?

– Самому слабо?

– А мне и ненужно. У меня же есть друзья...
– Его радостный смех сильно подействовал мне на нервы. Еле сдержался.

В мою сторону двинулся один из его дружков.

– Эл, будь добра посиди где-нибудь в сторонке.

Видимо эта шваль привыкла пользоваться какими-то привилегиями, в итоге вели они себя вполне спокойно. Как я понял, блок не только закрыт, но и видеоконтроль или отключен, или замкнут в кольцо. Хмырев был мастак на такого рода вещи.

Присев под правую руку парня, желавшего засветить мне по зубам, я двинул в солнечное сплетение, после чего распрямляясь, заехал в челюсть.

– И это все? Хмырь, я считал, что ты набрал стадо посильнее.

Они навалились всем скопом.

Нестеров прибыл через час после моего вызова, и спокойно развалившись в кресле, выслушивал угрозы и крики зама директора академии по физической подготовке и спортивному развитию.

– Да вы хоть понимаете, что натворил этот ваш... малолетний убийца! Шесть человек в реанимационных коконах с тяжелыми переломами. Трое с переломами челюсти. У одного полностью раздроблена ключица и правая рука! Вы хоть понимаете что чемпионат по стратоболу через две недели?! Да они месяц реабилитировать здоровье будут!

– То есть вы хотите сказать, что это ваша халатность позволила т а к вести себя вашим ученикам в стенах академии? Может мне обратиться в комитет социального контроля?
– Нестеров улыбался.
– Мой вам совет замените вашу команду, а точнее ее членов на лиц их замещающих. Ибо вашим ученикам теперь светят исправительные работы по окончанию медицинского лечения, уж в этом я вас заверяю!

– Я этого так не оставлю!

– А уж я-то тем более. Я рад, что хоть в чем-то мы с вами пришли к консенсусу!

Зам выскочил из кабинета директора словно ужаленный.

– Андрей, а ты умеешь находить неприятности. Вечером снимем показания с браслета. Мне интересно насколько ты продвинулся.

Я тяжело вздохнул. Даже второй уровень работы нейро-сети не давал нужного результата. Я не порвал себе ничего (имею в виду связки и мышцы), но такое чувство, что мне пришлось разгрузить вагон картошки. Я на ногах-то стоял с трудом.

Как я добрался домой, лучше не спрашивайте. С трудом добравшись до квартиры, я через силу загнал себя в ванную под горячие струи воды.

Горячая. Холодная. Снова горячая. Снова холодная.

Вода словно смывала усталость, и пыль тысячелетий, которая оседает на коже несмотря даже на рабочие комбинезоны.

В дверь постучали.

– Еще пять минут.

– Не торопись. Просто хотела убедиться, что это ты. Говорун сам не свой!

Выбравшись из душевой, я пару минут постоял под потоком теплого воздуха, обсыхая, после чего надел чистый банный халат.

Девушки о чем-то шушукались в гостиной. Все были встревожены.

– Что-то случилось?

– Андрей ты получил это?

Эллис взмахнув рукой, вызвала голографический экран, на котором шел текст сообщения. Вкратце: завтра в двенадцать часов нам с Эллис и остальным участникам сегодняшнего побоища явиться в здание прокуратуры по такому-то адресу, для дачи показаний, и возбуждения уголовного расследования относительно избиения двенадцати человек, и запугивания шести девушек группы поддержки стратобольной команды "Вертиго". Их же вроде две было?

– Нестеров в курсе. Данные с браслета и запись всего действа я ему перенес. Дальше уже будут проблемы не у нас, так что успокойтесь.

По крайней мере, я надеюсь на это. Все-таки превышение необходимой самообороны можно соотнести к каждому пострадавшему.

– Девчата, я понимаю все сегодня голодные, но сил нет, даже вилку поднять. Давайте закажу пиццу, а завтра заготовлю на несколько дней вперед.

– Э-э-э... а что такое пицца?

– Хм-м нечто круглое, с колбасой и сыром. Ладно, черт с вами, сейчас что-нибудь соображу.

Глава 4.

Девушки бывают разные. Даже очень. Красивые, манящие, или пугающие своим характером, или даже неестественной красотой.

Нас собрали в небольшом зале, чтобы познакомить с делегацией из посольства Тендорианцев. Восемь человек. Три юноши, пять девушек, включая саму леди-посла. Тея эр Рэмин была дета в темно-синий, с легким отливом, строгий деловой костюм, если не считать чрезмерного выреза на груди и слишком короткой юбки. Туфли на высоких каблуках придавали ей еще двенадцать сантиметров роста, подгоняя к моим метр восьмидесяти пяти. Голубые глаза, белоснежно-белые волосы, словно кто-то решил добиться идеально белого цвета.