Это вызвало подозрения, потому что Татьяна приносила и выносила рисунки в мешочке, с какими ходят в магазин. За Татьяной К. установили наружное наблюдение, а ее телефоны были поставлены на про-слушку. Вскоре оперативникам удалось зафиксировать контакт объекта наблюдения с Поташинским, которого в Большом доме знали как облупленного. Там его наглости удивились: вышел по милости органов на свободу, и на тебе — взялся за старое! Но классики правы: если человек глуп, то это надолго. Глупцом Поташинского сделала алчность, ибо, погнавшись за дармовыми деньгами, он потерял бдительность, ему изменил даже инстинкт самосохранения. Он встречался с Татьяной К. совершенно открыто, провожая ее от метро мимо гостиницы "Европейская" до работы! А их прогулки с деловыми разговорами снимали на видеокамеру с дистанционным микрофоном доблестные чекисты. Так было выявлено лицо, совершавшее в Русском музее кражи с подменой подлинников. А установив слежку за Поташинским, чекисты выявили подельника Моисея Залмановича, который покупал у него похищенные в ГРМ произведения искусства и сплавлял за границу. Им оказался некто Тимофеев — человек из "околобогемной" среды с дипломатическими контактами и связями в криминальном мире.

Круг замкнулся, начались аресты. Первой чекисты взяли Татьяну К., начав со слабого звена, и не ошиблись. Внезапное задержание подействовало на женщину ужасающе. Разговор с нею был откровенным. Доводы следователя с показом "кино" убедили Татьяну, и она решила сделать чистосердечное признание. Это позволило следователям выстроить схему похищения рисунков из музея и понять масштабы случившегося. Как выяснилось, в отделе дореволюционной графики ГРМ были подменены рисунки не только Маковского, но и других классиков русской реалистической школы. Процесс был поставлен на поток. Стало известно и имя копииста. Им оказалась давняя знакомая Поташинского — художница Татьяна Шнайдер. Во время бесед с оперативниками она не скрывала, что по просьбе Поташинского неоднократно делала копии с работ известных русских художников, включая рисунки Репина, Маковского и Филонова.

Теперь можно было выписывать ордер на арест мошенника-рецидивиста, который, ничего не подозревая, коротал время на своей даче в Эстонии. 14 мая 1995 года телефонным звонком через знакомых Поташинского вызвали в Петербург. На эстонско-российской границе его задержали и передали сотрудникам ФСБ. И в тот же день с санкции прокуратуры был проведен обыск на его питерской квартире. В ходе обыска были изъяты два пистолета, патроны, большое количество картин, включая работы Филонова, а также блокнот с ценами на похищенные произведения искусства.

Обыск длился до трех часов ночи. Операция была засекречена, поэтому в местном УВД о ней ничего не знали. А бдительные соседи, услышав возню и шум в квартире Моисея Залмановича, вызвали милицию. И когда сотрудники ФСБ стали выносить на улицу изъятое в ходе обыска, то у подъезда "грабителей" накрыл ОМОН с автоматами. Их положили на капот, но до стрельбы, слава богу, дело не дошло. Оперативники показали красные "корочки", ситуация прояснилась, а собранные при обыске вещдоки той же ночью были доставлены в Управление ФСБ.

Показания Татьяны К., Шнайдер и Поташинского позволили следствию полностью установить картину действий организованной преступной группы, которая с 1989 года занималась кражами в Русском музее. Поначалу Татьяна К. выносила Поташинскому рисунки дореволюционных русских художников, с которых Шнайдер делала разного качества копии. Потом эти копии через Татьяну К. поступали в ГРМ, а подлинники Поташинский через Тимофеева продавал за границу. Деньги делили по договоренности. Схема работала, так как Татьяне К. не составляло особого труда выносить из музея рисунки, числившиеся у нее на хранении.

Однако потом Поташинский стал требовать на "заклание" работы Филонова, потому что на мировом художественном рынке они стоили гораздо дороже рисунков Маковского. Но сделать это было куда сложнее, ведь фондом Филонова заведовала другая сотрудница музея — Татьяна Свенторжецкая. И все же Татьяне К. это удалось сделать. Тайно вскрыв шкаф, она вынесла из музея три работы Филонова: "Мужчина и женщина", "Две женщины и царь" и одну из лучших картин художника — "Пир королей". Копии с них были изготовлены столь тщательно, что после обнаружения первой пропажи — акварели "Мужчина и женщина" — музейная проверка подмены других работ не выявила.

Тем не менее выносить рисунки и тем паче картины из музея становилось все опаснее. Русский музей бурлил, и любая очередная кража могла стать для Татьяны К. последней. Напуганная скандалом, она решает порвать с Поташинским. На записанной чекистами встрече Татьяна просит его прекратить все отношения. Но Тимофеев, получив заказ на очередной рисунок, настаивает на продолжении махинаций. И тут уже струхнул Поташинский. Опасаясь провала, он вручает Тимофееву копию "Пира королей", а подлинник Татьяна К. возвращает в музей. Но при этих манипуляциях был случайно поврежден край картины, что и обнаружил цепкий глаз Т. В. Свенторжецкой, которая сообщила об этом по инстанциям. В Русском музее установили видеокамеру, что и помогло уличить Татьяну К.

Тимофеев же по налаженному каналу переправил фальшивый "Пир королей" на Запад, где подделку и обнаружили. Тимофеев получил взбучку от западных партнеров и в свою очередь устроил Поташинскому в Петербурге бурный скандал возле Троицкого моста, едва не закончившийся мордобоем. Эту разборку зафиксировали на видеокамеру бдительные чекисты. А наблюдая за Тимофеевым, они накрыли в Москве одну из "хаз" контрабандистов, где среди прочего нашли акварель Филонова "Мужчина и женщина".

Таким образом, в руках мошенников остался лишь один украденный в Русском музее подлинник Филонова — "Две женщины и царь". Однако после истории с продажей подделки западные заказчики перестали доверять Тимофееву. Он нервничает, пьет, ищет нового покупателя — и находит в лице одного западного дипломата. Их встречу удалось зафиксировать оперативникам ФСБ. Подельников решили взять с поличным, но внезапная смерть Тимофеева накануне ареста сорвала операцию. А через несколько дней спешно покинул Россию и дипломат, которого явно предупредили об опасности. Кто это сделал — осталось загадкой. Так завершилась история с расследованием краж произведений Филонова из Русского музея в 1989–1992 годах. Это дало возможность продвинуться и в расследовании основного филоновского дела — о краже восьми рисунков художника из ГРМ, оказавшихся в Музее современного искусства Центра Помпиду, которые, по счастью, в 2000 году вернулись в Русский музей.