Катю и других сотрудников из отдела красоты уже не удивляли огромные суммы денег, которые платили производители, чтобы убедить журналистов написать пару абзацев. Производитель париков был одним из них.

Кроме того, что он арендовал один из самых дорогих клубов в Лондоне, он еще устроил отличный ужин, где шампанского было несколько ящиков, а икра подавалась чуть ли не бочками. Катя прикинула, что этот вечер ему обошелся минимум в двадцать тысяч фунтов. Она имела несчастье сидеть рядом с мистером «Парик», который, похоже, думал, что его предназначение в жизни — это расхваливание всех аспектов его бизнеса. Он заявил, что парики изготовлены из волос итальянок, постригшихся в монахини. Катя подумала, что даже для этого мероприятия не хватило бы волос монахинь всего мира. Скорее всего, эти парики делались на Тайване из нейлона хорошего качества, так же, как и подобная продукция других фирм.

Не успев закончить с первым блюдом, Катя уже была пресыщена сведениями о монахинях, шиньонах, плотности волос на квадратный дюйм и видах укладки. Единственным способом избежать продолжения лекции — было пойти в туалет. Когда она шла через коридор, вдоль стены которого стояли в ряд диваны, она поймала на себе взгляд высокого стройного метрдотеля. Она заметила его раньше, когда он стоял рядом с их столиком, наблюдая за сервировкой.

Мужчина подошел ближе:

— Я знаю, что вы журналист. Попозднее сюда прибудет Род Стюарт, и он пока еще не женился снова, — он подмигнул ей. — Хотите с ним познакомиться?

Итак, нужно выбирать между мистером «Париком» и Родом Стюартом.

Катя кивнула.

— Он будет здесь через полчаса. Его стол вон там. — Он указал на один из столов, вдалеке от того места, где сидел производитель париков. — Пока будете ждать, разрешите принести вам бокал шампанского.

Катя догадывалась, что представлять людей друг другу входило в его обязанности, но все же ей импонировало его внимание. Его остроумие развлекло ее. Она громко рассмеялась над одним из его анекдотов о постоянных посетителях клуба «Трампетс». Майк Стэнвей также осторожно задал ей несколько вопросов о работе, о журнале и о семье. Он отличался от большинства мужчин, встречавшихся ей прежде. Он привык иметь дело с богатыми воротилами шоу-бизнеса, и на него не производила впечатление роскошная жизнь людей, на которых другие смотрели с благоговением. Для Кати такая ситуация была новой: она чувствовала себя свободно с незнакомым мужчиной.

Он взял ее за руку.

— Кажется, Род Стюарт прибыл. Может быть, поговорим после того, как вечер закончится?

У Кати не было времени ответить, потому что знаменитый певец и два его атлетически сложенных телохранителя вошли в клуб. После того как телохранители доставили знаменитость к месту назначения, он попросил их ждать его в машине.

Род Стюарт повернулся к Майку, поблагодарил его за зарезервированный столик и добавил, лукаво поглядывая на Катю, что он надеется, Майк не слишком скучал, ожидая пока он прибудет. Затем они с жаром начали обсуждать футбольный матч между командами Тотнема и Манчестера, который показывали по телевизору прошедшим вечером.

Катя тоже вмешалась в дискуссию, выразив сожаление по поводу того, что игроки клуба из Тотнема всю игру держались в глубокой обороне. Род остановился на полуслове. Оба мужчины удивленно уставились на нее.

— Чтоб мне провалиться, приятель, — воскликнул Род. — Блондинка и футбольная болельщица. Если она еще и нимфоманка, то эта девушка по мне.

Все это было сказано с такой комической усмешкой, что Катя не могла не улыбнуться. Она удивилась, что ее некомпетентность не разоблачена. Она ничего не знала о футболе; в памяти случайно отложилась фраза спортивного комментатора, сообщение которого прозвучало в ночном выпуске теленовостей. Эта фраза, произнесенная в нужный момент, произвела впечатление, что она знает больше, чем на самом деле, и это сыграло ей на руку.

Рок-звезда, обладатель миллионного состояния, пригласил ее разделить с ним бутылочку шампанского. Она, к своему удивлению, отказалась.

Зачем я отказалась, думала она, возвращаясь в компании Майка к скучному мистеру «Парику».

— Как насчет того, чтобы нам вместе выпить по чашке кофе после закрытия клуба? — прошептал ей на ухо Майк.

Да, вот так. Она больше предпочитает пить кофе с Майком, чем шампанское со знаменитым певцом.

У Кати было такое хорошее настроение, что она ошарашила мистера «Парика», подарив ему свою самую ослепительную улыбку.

Вечер подходил к концу, и мало-помалу ее коллеги начали разъезжаться по домам. «Катя, тебя подбросить до дома?» — спрашивали они ее, и, каждый раз отказываясь от предложения, она начинала чувствовать себя неуютно. Нужно ли было соглашаться остаться? С той минуты, как она села за этот стол, Майк куда-то исчез, и Катя спрашивала себя, не совершает ли она глупость. В ней нарастало смущение.

Когда даже мистер «Парик» ушел, она решила скрыться на время в дамском туалете. Проходя по коридору, она чувствовала себя так, словно все на нее смотрят, каждый шаг ей давался с усилием. В зеркале она увидела свое бледное, неулыбающееся, неуверенное лицо — совершенно не похожую на себя в начале вечера. Она приняла решение. «Все, я возвращаюсь за стол, и если через пять минут он не появится, ухожу».

Она все еще жила с родителями, и она все еще была в какой-то мере от них зависима. Два часа ночи — это крайний срок, который они установили и к которому она должна вернуться.

Катя появилась на свет в госпитале королевы Шарлотты, что находится на лондонской Голдхок-Роад, но ее воспитывали так, словно она родилась и выросла в центре Варшавы. Ее отец, поляк, переехавший в Лондон и сменивший фамилию Крожинский на Крофт, был строгим и властным человеком, и даже сейчас он и его жена-англичанка следили за каждым шагом их дочери.