( Примечание: Особо въедливые критики заявляют, что раз не было прямой команды на ввод в действие плана прикрытия (к примеру, «приступить к выполнению КОВО-41»), то значит, ПП не вводился в действие до 22 июня!

Маршал Баграмян пишет, что ПП КОВО предусматривал наличие 1-го и 2-го эшелонов обороны, которые должны были выводиться в свои районы сосредоточения или обороны по особому приказу Москвы: « Все эти перемещения войск должны были начаться по особому приказу наркома…» И далее он пишет, что « 15 июня мы получили приказ начать с 17 июня выдвижение всех пяти стрелковых корпусов второго эшелона к границе ». Приказ, о котором говорит Баграмян, для КОВО в те дни был только один – директива НКО и ГШ военному совету КОВО « № 504205 13 июня 1941 г.».

Как говорится, судите сами, получали в округах команду на начало выполнения плана прикрытия или нет. И что вообще означают директивы НКО и ГШ от 10–12 июня для западных округов – «начало фактического выполнения плана прикрытия» или «не понятно что»?)

Но командир 135-й дивизии КОВО даже рекогносцировку местности района сосредоточения своей дивизии не проводил. Не проводил, т. к. от него этого не требовали и никакую «инициативу» в этом вопросе, как, наверное, думают многие, он проявлять не обязан был. Ведь его дивизия, как и дивизия, где начштаба был полковник Новичков, в составе корпуса шла для «проведения лагерного сбора», а не на рубеж обороны! А для «лагерных сборов» рекогносцировку местности, «рубежа обороны», не проводят. И также не проводят рекогносцировку местности, если не собираются на ней обороняться.

Посмотрим, что было указано для такой же дивизии в ПрибОВО, что шла не «для лагерного сбора» под Каунас, и на основании точно такой же, полученной 14 июня в округе директивы от «13 июня» «для повышения боевой готовности…»:

« 14 июня 1941 года № 00218

Командиру 23 СД

Копия: командующему 11 А

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. 23 СД вывести и расположить на стоянку в лесах юго-восточнее и южнее КАУНАСА. Точно районы для полков обрекогносцировать и определить в течение 14 и 15.6…»

(ЦАМО, ф. 140, оп. 13000, д. 4, л. 5.)

«Директивы от 13 июня» для ПрибОВО в сборнике документов Яковлева-Сахарова нет. Однако подобная директива для Прибалтики конечно же есть, и дата её – «от 12 июня». Возможно, в ней так же, как и для КОВО, ставится задача выводить дивизии в новые, отличные от майского ПП, районы обороны. Но обратите внимание, что только для этой одной стрелковой дивизии этого округа командование «лично» ставит задачу – « 23 СД вывести и расположить на стоянкув лесах юго-восточнее и южнее КАУНАСА. Точно районы для полков обрекогносцировать и определить в течение 14 и 15.6 ».

Т. е. наверняка это были новые для дивизии районы, но дивизии ставится задача вовсе не о проведении «лагерных сборов», и в данном случае вовсе не важно, в резерве находится часть или она должна вскоре вступить в бой. И наверняка ответы командира этой дивизии на вопросы Покровского после войны так же отличаются от ответов комдива Смехотворова из КОВО. (О «странностях» в директивах от 10–12 июня для разных округов уже говорилось: одним ставилась задача занимать «районы, предусмотренные ПП», т. е. явно для обороны, а другие округа получали задачу выдвигать войска «в районы, согласно прилагаемым картам», т. е. районы, отличные о ПП и явно не для занятия оборонительных рубежей. Но в этих директивах нет даже никакого намёка, что выдвижение идёт для «учений». Там ясно сказано – «для повышения боевой готовности войск…»)

Вот что ответил бывший начштаба 62-й СД 15 стрелкового корпуса всё той же 5-й армии КОВО полковник П. А. Новичков:

« Части дивизии на основании распоряжения штаба армии в ночь с 16 на 17 июнявыступили из лагеря Киверцы. Совершив два ночных перехода, они к утру 18 июня вышли в полосу обороны. Однако оборонительных рубежей не заняли, а сосредоточились в лесахи населённых пунктах вблизи него. Эти действия предпринимались под видом перемещения к месту новой дислокации.Здесь же начали развёртывать боевую подготовку.

Числа 19 июня провели с командирами частей рекогносцировку участков обороны, но всё это делалось неуверенно,не думалось, что в скором времени начнётся война. Мы не верили, что идём воевать, и взяли всё ненужное для боя.В результате перегрузили свой автомобильный и конный транспорт лишним имуществом.

(Дата составления документа отсутствует. –В. К .)».

«Верить» или «не верить» начинают тогда, когда « не знают». Или до людей не доводят необходимые приказы. И потому они и « провели с командирами частей рекогносцировку участков обороны …неуверенно », что никто не ставил задачу и не довел до комдива, что они идут «в район, предусмотренный планом прикрытия», или именно для обороны в предстоящем нападении противника, или ещё для чего. Не совсем понятно, что точно говорили комдивам в этой 5-й армии у Потапова, но в директиве от 12 июня для КОВО указано ясно и четко:

« С войсками вывести полностью возимые запасы огнеприпасов и горюче-смазочных материалов.Для охраны зимних квартир оставить строго необходимое минимальное количество военнослужащих, преимущественно малопригодных к походу по состоянию здоровья…»

Т. е. дивизии должны были идти в полном составе, какие уж тут «учения».

( Примечание: С командованием этой 5-й армии генералом Потаповым «странности» происходили даже в ночь на 22 июня. Дело в том, что тот самый «ефрейтор Лисков» перешёл границу именно на участке 5-й армии, и вот что пишет о реакции Потапова начальник погранотряда, который и докладывал Потапову об этом перебежчике в 01.00 ночи 22 июня: