Откровенно говоря, этот человек показался мне довольно бесцеремонным, но раз уж я непременно хотела себя развлечь, я ответила ему в том же тоне:

— Ну разумеется, сударь, меня зовут юффроу ван Берген.

Он поглядел на меня с явным упреком и спросил вкрадчиво:

— О, милая барышня, мне бы очень хотелось узнать ваше имя!

— Ну тогда — Хэтти, — ответила я.

— Так, стало быть, Хэтти, — повторил мой новый сосед. Затем мы немного поболтали о всякой всячине, но, как я ни старалась, мне никак не удавалось сделать разговор интересным, и, собственно, я ожидала этого от мужчины, которого все сочли бы интересным.

На следующей станции он сошел, и я чувствовала себя совершенно разочарованной.

И тут сидевшая в своем уголке старушка заговорила со мной. Она говорила обо всем с таким юмором и так интересно, что время летело, и я не заметила, как доехала до своей станции.

Я поблагодарила эту интересную женщину и знаю теперь, что репутация интересных мужчин относится только к их внешности.

Так что если во время поездки или чего другого вы захотите развлечь себя, посмотрите, нет ли рядом, как это было со мною, пожилых или некрасивых людей. Они гораздо скорее доставят вам желаемое развлечение, чем господа, на лицах которых написана самонадеянность.

Как только Кади открыла глаза, она увидела, что все кругом белое. Последнее, что она ясно помнила, — чей-то крик… машина… она упала… а потом наступила тьма. Сейчас она чувствовала колющую боль в правой ноге и левой руке и — неосознанно — слегка застонала. Тут же над ней склонилось чье-то участливое лицо, обрамленное белым чепцом.

— Очень больно, бедняжка? Ты помнишь, что с тобою случилось? — спросила сестра.

— Ничего… — Сестра улыбнулась. Кади продолжала, хотя и с трудом: — Да… машина, я упала… больше ничего!

— Тогда скажи мне только, как тебя зовут. Сюда смогут прийти твои родители, а то они ждут и волнуются!

Кади перепугалась:

— Но… но… э… — Больше она ничего не смогла выговорить.

— Не бойся, твои родители ждут не так уж долго, ты у нас всего один час.

Кади с трудом удалось чуть-чуть улыбнуться.

— Меня зовут Каролина Доротея ван Алтенховен, сокращенно Кади, я живу на Зёйдер Амстеллаан, 261.

— Ты уже соскучилась по своим родителям?

Кади кивнула в ответ. Она чувствовала такую усталость, и все так болело. Она тихо застонала и снова уснула.

Сестра Анк, сидевшая у постели Кади в небольшой белой палате, с беспокойством смотрела на маленькое бледное личико, которое безмятежно покоилось на подушке, словно не случилось ничего страшного. Но это случилось. Как сестра узнала со слов доктора, девочку сбила машина, выехавшая из-за угла как раз в тот момент, когда она хотела перейти улицу. Она упала, но, к счастью, тормоза оказались хорошими, и машина ее не переехала. Как полагал доктор, у девочки был двойной перелом ноги, ей отдавило левую руку, и левая ступня тоже получила повреждение. Сможет ли когда-нибудь это милое дитя снова ходить? Сестра Анк испытывала сомнения: лицо доктора казалось очень серьезным. К счастью, девочка ни о чем не подозревала, и по возможности не следовало ей открывать правду. Кади застонала во сне, и сестра Анк очнулась от своих размышлений. Но она ничем не могла помочь девочке. Она встала, нажала на кнопку и вошедшей сестре передала записку с именем и адресом ван Алтенховенов.

— Найдите поскорей в телефонной книге их номер и осторожно расскажите им, что случилось с их дочерью. Пусть приедут как можно быстрее. Если номера телефона найти не удастся, напишите записку и отошлите с посыльным!

Дверь бесшумно закрылась. Вздохнув, сестра Анк взяла свое вязанье со столика, стоявшего подле кровати. Сегодня у нее особенно тяжело на сердце. Почему ее так трогает судьба этой девочки? Разве за свою жизнь она повидала мало искалеченных людей, таких же, как этот ребенок? Разве не научилась она давным-давно скрывать свои чувства? Однако никакие доводы не помогали, и ее мысли снова и снова возвращались к случившемуся.

В дверь тихо постучали. Одна из сестер впустила в палату даму среднего роста и высокого элегантного господина. Сестра Анк встала — это, должно быть, родители Кади. Мефроу ван Алтенховен была очень бледна и испуганными глазами смотрела на дочь. Та все еще спокойно спала и не заметила их прихода.

— Сестра, расскажите же, что с ней. Мы так ее ждали, но и подумать не могли, что с ней могло случиться несчастье… нет, нет…

— Пожалуйста, успокойтесь, мефроу. Ваша дочурка уже пришла в сознание.

Сестра Анк рассказала все, что знала о происшествии, и, поскольку представила все гораздо легче, чем оно было на самом деле, она и сама почувствовала некоторое облегчение. Кто знает, может, девочке и вправду станет получше!

Пока взрослые стояли возле ее постели и разговаривали, Кади проснулась и, как только увидела в своей палате родителей, сразу же почувствовала себя гораздо хуже, чем ей казалось, когда она оставалась только вдвоем с сестрой. Девочку одолевали разные мысли; со всех сторон ее обступали картины, одна страшнее другой. Она видела себя на всю жизнь калекой… без руки… и еще всякие ужасы.