– Джейкоб, – обратился он к искину.

Джейкоб ответил несколькими величественными тактами из Восьмой симфонии Перригрина. Под эту музыку в симуляциях обычно появляются героические персонажи. Алекс велел ему заткнуться.

– Чем могу помочь? – спросил Джейкоб самым глубоким баритоном, какой только мог изобразить.

Алекс закатил глаза:

– Джейкоб, нам хотелось бы получить сведения о любых артефактах с двух кораблей, которые имеют отношение к марголианам, – «Искателя» и «Бремерхафена». Есть ли они сейчас на рынке? И появлялись ли в прошлом?

– Вещи достаточно старые, – заметил Джейкоб. – Потребуется время.

С минуту мы с Алексом болтали о всяких пустяках, затем раздался голос Джейкоба:

– Не вижу ничего, хоть как-то связанного с тем или другим кораблем. Имеются шесть предметов, однозначно связанных с марголианами. И много таких, которые могут быть с ними связаны.

– Перечисли, пожалуйста, те, о которых есть точные сведения.

– Какое-то устройство связи. Авторучка с выгравированным именем Джейза Дао-Ки. Дао-Ки был выдающимся членом группы и немало способствовал успеху общего дела. Настенная табличка с благодарностью марголианам от организации, занимавшейся помощью малоимущим. Значок с их названием и символом в виде факела. Портрет самого Гарри Уильямса. Экземпляр «Дороги славы», подписанный автором, Кей Уоллис. Книга повествует о том, как они готовили экспедицию. Подпись выцвела, но ее можно разобрать в ультрафиолетовых лучах. Эти шесть предметов – единственное, что осталось после марголиан на Земле.

– Кто такая Кей Уоллис? – спросил Алекс.

– Одна из основателей организации, первой вставшая на ее защиту, когда люди начали осмеивать. Точных сведений нет, но, похоже, Уоллис умерла незадолго до полета последнего корабля с колонистами. Землю она так и не покинула. – Джейкоб сделал паузу: возможно, он ожидал комментариев, но их не последовало. – В «Дороге славы» Уоллис изложила свои возражения против различных аспектов правительственной политики. В основном она говорит о том, что каждое поколение подвергается воздействию ряда идеологий, подавляющих независимое мышление и способствующих возникновению вражды между людьми. Дальше Уоллис объясняет, что нужно сделать: поставить под контроль религиозные группы, передать власть профессионалам, признать благотворность плюрализма мнений, поставить всех в равные условия, чтобы никто не чувствовал себя ущемленным.

– Если в американском обществе – это ведь было в Америке? – царили столь деспотичные нравы, как ей вообще удалось опубликовать свою книгу?

– Книгу опубликовали в Китае, – сказал Джейкоб. – В одном из последних оплотов демократии на планете.

– По-моему, марголиане не так уж страдали от ущемления их прав, – заметила я.

Алекс прищурился:

– Они располагали кое-какими ресурсами. Но если человека лишают свободы действий, он действительно чувствует себя ущемленным. – Он что-то записал в блокноте. – Поговорим об артефактах.

Он запросил данные о суммах, выплаченных за каждый из шести марголианских предметов при последней смене владельца. Джейкоб сообщил, что две сделки были совершены тайно, и распечатал данные по остальным четырем.

– Неплохо, – вздохнул Алекс.

И правда: цена авторучки Дао-Ки равна моему жалованью за несколько лет, а ведь я хорошо зарабатывала. Остальные суммы были еще выше.

Алекс удовлетворенно потер руки:

– Ладно. Прежде чем эти сведения станут общеизвестными, ей придется предоставить нам документы на собственность.

Ясно, что он имел в виду Эми.

– Займешься этим сам? – спросила я. Речь шла в том числе и об определенных переговорах, а это была его специальность.

– Свяжись с ней, когда сможешь. Попробуй договориться о встрече в «Хиллсайде». Выпьем, побеседуем.

Я позвонила Эми. Решив, что у меня есть хорошие новости, она захотела узнать как можно больше. Я объяснила, что пока мы собираем сведения, но Алекс хочет задать ей еще несколько вопросов. Она, естественно, ни о чем не догадывалась, но нас это вполне устраивало. При встрече Алекс собирался попросить ее, чтобы она ничего никому не говорила – до того момента, когда мы удостоверимся, что никто не станет оспаривать ее права на собственность. Мы должны были обезопасить себя, ведь именно нам предстояло заниматься продажей.

– Приду, – пообещала она.

Чашку Алекс убрал в сейф. Я вывела ее изображение на экран, размышляя о том, какова история этого предмета.

Вероятно, ее приобрели в качестве сувенира, когда «Искатель» был еще сравнительно новым кораблем и не имел отношения к переселению марголиан. Могло случиться и по-другому: чашка была на корабле во время первых полетов в колонию, и ее унесли с «Искателя» на Земле, когда тот готовился к третьему рейсу. Это было маловероятно, но все же возможно. Если бы нам удалось это доказать, ценность чашки многократно возросла бы. Впрочем, я с трудом представляла, как это удастся сделать.

Когда я заговорила об этом с Алексом, он посоветовал мне поменьше переживать.

– В двадцать седьмом веке сверхсветовой полет был грандиозным событием, – сказал он. – Скорее всего, кто-то приобрел права на торговую марку и стал производить чашки, униформы и прочие сувениры с надписью «Искатель» для продажи всем желающим.

Английские символы выглядели особенно экзотично. Маркард в разговоре со мной произнес название корабля как на стандартном языке, так и на английском, в то же время отметив, что не вполне уверен в произношении. Оригинальные аудиозаписи того времени до нас не дошли: мы могли читать тексты на этом языке, но никто не знал в точности, как должны звучать слова.