Уэсли молчал в замешательстве. Все его предыдущие "путешествия" сюда начинались одинаково - он спускался по лестнице, проходил мимо Жрицы, через Храм - и шел дальше по дороге до ворот. Ничего похожего на сегодняшние события раньше не было. Что это значит? Он сделал что-то такое, чего не делал прежде? Что? Съездил по физиономии Филдингтону? Попал в карцер? Нет, это все не то. О чем он думал перед тем как оказался здесь? За секунду до того, как тьма волной накатила и потащила за собой?.. "Я начинаю становиться таким же как..."

– Скажи, все, что происходит - имеет отношение к Лабрисфортской тюрьме?

– Отношение? Да. Безусловно. Все это имеет к тюрьме самое прямое отношение...

– Все, кто попадают туда, начинают видеть всякие странные вещи?

– Не все... некоторые. Кто-то видит "странные вещи", кто-то просто чувствует, а кто-то уже ничего не чувствует и не видит.

– Это место, где мы сейчас находимся - Лабрисфорт? Это, и все остальные, в которых я был до этого?

– В каком-то смысле, - ответил "силуэт".

– Черт, - выругался Уэсли.
– Ладно, скажи просто, правильно ли я догадался. Я думаю, это как бы разные воплощения Лабрисфорта... В моем мире он - тюрьма, но он может быть и чем-то другим, еще похуже, правда? И знаешь, что еще я думаю? Я думаю, это то, к чему он стремится - там, в моем мире. Стать не просто тюрьмой для сотни человек, а чем-то намного побольше и похуже. Прав я или нет?

– Прав, не прав... Ты спрашиваешь не о том, о чем нужно!
– почти с раздражением воскликнул Грэг.
– А время уходит!

– Так скажи мне сам - что я такое должен узнать?

– Сказать я тебе могу одно: беги отсюда. Беги с острова, и никогда не приближайся к нему. Тогда ты больше не увидишь никаких воплощений, и он не сможет достать тебя.

– Это совет труса, - поморщился Флэш.
– Да, я собираюсь бежать, я это сделаю - но еще не теперь. Мне пока неизвестно самое главное: какой именно из всех этих вариантов Лабрисфорта, через которые я прошел, воплотится в моей реальности, в обычном человеческом мире. В прошлые разы я видел чертово полицейское государство, и мир, где власть принадлежит фанатикам, и... еще другое - не лучше. Но я не знаю наверняка, чего ждать - а значит, не знаю, как с этим бороться.

– Мое время заканчивается, - едва слышным шепотом произнес Грэг, и Уэсли только сейчас заметил, что силуэт собеседника с каждой секундой становится все бледнее. Сквозь него уже можно разглядеть дорогу, небо, деревья - все, что находилось у него за спиной.
– Запомни одно: из того, что ты назвал другими мирами и воплощениями Лабрисфорта - десять можешь пройти без страха. Но бойся одиннадцатого. Там тебя ждет смерть. Не забывай: у топора два лезвия. Не заблудись в отражениях... в отражениях на их заточенных кромках...

С этими словами человек-тень исчез.

Уэсли досадливо поморщился. Возможно, этот Грэг и мог бы чем-то помочь ему - если бы действительно отвечал на вопросы, а не болтал непонятно что. Размышлять над его загадками сейчас не время. Сейчас нужно идти вперед.

Уэсли обошел разрушенный Храм и двинулся по знакомой дороге. Слух уловил звуки музыки, сильно приглушенные расстоянием, но достаточно громкие, чтобы можно было уловить их ритм. Это было что-то вроде электронной психоделики.

Через несколько минут пути Уэсли увидел ворота. До этого он входил в них четырежды, и столько же раз выходил. Ворота были из чистого золота, огромные, уходящие куда-то в самое небо. Клубящийся вокруг туман начал рассеиваться, обнажая тускло поблескивающие кованые узоры.

По сторонам ворот замерли двое стражей, похожих на римских центурионов. В их руках были копья, к поясам пристегнуты короткие широкие мечи. Лица стражей, частично скрытые нащечниками шлемов, казались знакомыми... Но приглядываться Уэсли не стал, и сами стражи никакого внимания на него не обратили. Они знали, что ему преграждать дорогу не должны.

Флэш толкнул ворота, заранее зная, что тяжелые створки откроются на удивление легко.

Первым, что он увидел по ту сторону ворот, как всегда оказалась живая статуя из светло-зеленого нефрита. Конечно, живым существом в полном смысле слова статуя не была - но не была и механизмом. Она двигалась, и только на первый взгляд ее медленные движения казались хаотичными. Если смотреть достаточно долго, становилось понятно: они вобрали в себя элементы множества танцев многих эпох.

Не заставил себя ждать и еще один повторяющийся во всех мирах-воплощениях "рефрен". Впереди из-за деревьев на дорогу выбежал человек, который спасался от погони (Уэсли это было известно, хотя те, кто гнались за ним, еще не появились). Беглец оглянулся. На его лице отразились ужас и отчаяние.